пиная траву, кто – злобно водил точильными камнями вдоль клинков, представляя скорую расплату. Дурнее всего чувствовала себя непосредственно капитан. Она не могла дать желаемого “Медузе”. И прекрасно понимала: возмездию не состояться.
Лишь бегство уберегло их от неминуемой гибели. Совать вслед за рукой в пасть льву шальную голову – себе дороже.
– Проклятые деревенщины! – воскликнул предводитель герцогских бойцов, сеньор Пруццо. С чего он взял, что конвой столкнулся с ларданскими крестьянами, оставалось загадкой. – Как мы могли попасть к ним на удочку?..
Малатеста не собиралась даже выяснять отношения с гвардейцем, приставленным к конвою больше в качестве соглядатая, нежели полноценного боевого товарища. Кьяра приставила эспадон к земле клинком вниз и нервно раскручивала его за рукоять. Она даже не скрывала, что игнорирует возмущения нерадивого дворянина. Возможно, если он пойдет и того дальше, капитан просто зарубит его. Чтоб другим ворчать неповадно было.
– Даже не это меня смущает, – ответил кто-то из его песьей упряжки. – Они подняли оружие на людей Его Высочества Освальдо Барбина. Где ж это видано? И откуда в них столько наглости набралось?
– Тут не в наглости дело, – возразила Жаклин, дожевав кусочек вяленой свинины. Ей вообще не следовало заявлять о себе в разгоравшихся дебатах. Но лишний раз отвадить от себя подозрения, считала она, точно не помешает.
– О чем ты, женщина? – Сеньор Пруццо нахмурился, мусоля пышные рыжие усы под своим носом картошкой.
Хоть и не должен был, за неё вступился Якуб Вронски. Кто бы мог подумать! Лениво очищая мелкое яблоко от желтой, запылившейся кожуры ножом, он сидел на рундуке со стрелковым оснащением и пояснял:
– Вас там не было, господа, и вы пропустили всё самое интересное. Эти деревенщины, разбойники, выжившие – кому уж как больше нравится – не абы кто.
– Просвети, – буркнул недовольно кто-то из раненых. Ему только зашили щеку, принявшую пулю по касательной, а он – разгалделся ни к селу, ни к городу.
– Они носят инквизиторский сплав, – объявила Жаклин. Её поняли, хоть и потрудились изрядно продраться сквозь тяжелый оксиванский акцент. Аж корежило.
– И мы тоже, – поддержал её Вронски. Подцепил зубами с ножа кусочек яблока и продолжил говорить, лениво чавкая: – Все до единого. Срать они хотели на ваши котты с герцогскими гербами. Они видели перед собой только астардиум.
– Неужели? – заговорила вдруг сестра Кьяра. Она обтёрла эспадон и засунула его обратно в ножны. Для неё в одно мгновение ситуация прояснилась. – Так значит, вот, кто разграбил Корпус. Если бы не эти скоты, у нас бы возникло куда меньше проблем в Городе. И быть может, мы бы даже покончили с Культом куда быстрее…
– Там и с тем изобилием оружия, которое у нас было, туго пришлось, – посетовал Якуб, глотая яблочную кашицу.
– Поздняк уже обвинять кучку немытых лесничих в своих проколах! – протестовал сеньор Пруццо. – Своей несобранностью ваш хваленый корпус доставляет нам проблемы изо дня