нечем.
– Но все в городе знают, Абрахам был осторожным человеком и не стал бы настраивать против себя знать, скорее примирился бы с потерей барышей. Нет, Тони, нет, здесь кроется что-то другое. Но что? Хотел бы я знать. – Мэтр поскрёб затылок.
– Ладно, тайны тайнами, а чем скорее ты покинешь город, тем тебе будет лучше, а мне – спокойнее. В благословенной Франции найдётся немало мест, где можно спрятаться.
– Отец, ты полагаешь, что Антуан никогда сюда не вернётся? – с дрожью в голосе вскричала Клодетта.
– Если не захочет повенчаться с верёвкой, то нет! – Отрубил Бургони.
Да, он относился ко мне почти как к сыну, но хорошо понимал, что раз я не смогу доказать свою невиновность, то в таком случае, лучше мне уехать насовсем, чем навлечь опасность на его семью и его дело. И я его в этом не винил. Да и почему близкие мне люди должны страдать из-за моих ошибок?
– Меня скоро начнут искать, – перевёл я разговор в практическую сторону. – Кто-нибудь мог видеть, как я вошёл. Так, что лучше скажите правду.
– Куда ты поедешь? – спросила Клодетта.
– Не говори, нам лучше этого не знать.
– Твой отец прав, Кло.
Она заплакала, совсем по-детски хлюпая носом. Мэтр стал гладить её волосы, с тоской глядя мне в глаза. Мне стало стыдно и горько смотреть, как умирают надежды и мечты дядюшки Жерома.
– У тебя есть деньги? – осведомился он.
– Есть, не беспокойтесь.
– Тогда тебе пора. Попрощайтесь, я сейчас вернусь.
Он тяжело поднялся и вышел из комнаты. Клодетта, больше не сдерживаясь, бросилась ко мне в объятия и ткнулась в мои губы солёным от слёз ртом.
– Ты вернёшься? – услышал я её шёпот.
Горе Кло было искренне, а чувства так сильны, что я не нашёл в себе смелость сказать правду, и тоже шепнул:
– Да, малютка, я вернусь за тобой.
Я вынул из кармана свои часы и молча, вложил в руку девушки. По её вспыхнувшему лицу, я догадался, что она восприняла их, как залог моего возвращения. На самом же деле, мне было просто не найти для Кло лучшего подарка на память.
Возвратившийся мэтр сунул мне кошелёк.
– Бери, здесь тысяча ливров, деньги лишними не бывают.
Он сдавил меня в своих крепких объятьях, и я с трудом подавил стон от боли в раненной руке. Так они и остались навсегда в моей памяти: дядюшка Жером, угрюмый, куда больше обычного, и заплаканная, вдруг повзрослевшая красавица Клодетта.
6. Бегство
Рассвет нового дня застал меня уже в пути. Благополучно выбравшись из города, я бодро шагал в сторону Лиможа по заброшенной старой дороге, проложенной вдоль лесной просеки, насвистывая солдатскую песенку. Не в моём характере было долго предаваться грусти. Я намеренно старался не думать о том, что со мной случилось. Сейчас главным было убежать как можно быстрее и дальше от своих врагов. А у ж потом поразмыслить, что да как. И я намеренно выбрал кружной путь, полагая, что возможная погоня оседлает все три главные дороги из города.
С