контракт заключён, процесс пошёл, дэдлайн близко, и на совете решили, что лысый возглавит филиал и закончит съёмки.
И вот он сегодня пришёл в «Kiadó» и рассказал, что уже назначили дату отключения аппаратов, родственники приходят прощаться с больным, но врачи на днях заметили, а потом и убедились, что лежащий в коме дядя, которому, кстати, всего сорок два, слышит звуки, а сегодня вдобавок он пожал руку своей жене, которая плакала у его постели.
Лысому рекламщику лететь в ЮАР, судьба американца в Божьих и медицинских руках, а семью он видит по часу в день.
– Даа, – сказал я. – Реклама это, оказывается, не шутки.
– И не говори, – ответила Вики. – Вот планируешь, работаешь себе каким-то там директором, а тут бац – и кома.
Ну и что Бозил будет со мной делать, если я утром в коме проснусь? – подумал я. – Да ещё в детской комнате, где мне на полу постелили. И как там без меня во Франции виноград соберут?..
Утром был обычный сушняк, что значительно привычнее комы.
Я посмотрел на TEDх лекцию про аяхуаску, сделал четыре бутерброда и подумал о том, что бодун с годами стал скорее душевно-эмоциональным, чем телесным.
Затем перепаковал рюкзак. Огромный оставил у Бозила, а поехал с пятидесятидвухлитровым, который матрёшкой был внутри огромного. Всё это из-за его приемлемых для самолёта размеров – если багаж больше 20 × 40 × 50 сантиметров, нужно платить.
Метро. Когда едешь до конечной, спокойнее – не пропустишь, даже если упадёшь в кому.
В большом городе как-то слишком даже сильно бросаются в глаза говняшки современного общества. Мамы с младенцами, продающие левые билеты на метро, люди-бутерброды с адресами ювелирных магазинов и распродажа кроссовок вот тут вот прямо за углом, пристающие с дурацкими рекламными бумажками несчастные, лезущая в мозг реклама никому не нужной хуйни. Неужели наши предки построили эти красивые города для того, чтоб поселить здесь побольше людей и круглосуточно втулять им гадости и обманывать?
И знаете – я всё ещё чётко не понимаю, зачем еду во Францию. Одна надежда – Франция мне подскажет. Там, на месте. Здесь я об этом никогда не догадаюсь.
Зато я знаю, что если у человека некрасивые пальцы, то красота остальных частей тела уже не имеет значения. Некрасивые пальцы портят весь портрет и всю анатомию.
В предстоящем перелёте меня больше всего интересуют стюардессы. Стюардессы, стюардессы и ещё раз стюардессы.
Дело в том, что два года назад я был в Италии. Поездка получилась интересной – Пизанская башня, море, Болонья, древний городок Будрио и в конце Форли.
Но больше итальянских фресок, фонтанов и вкусняшек мне понравилась стюардесса в самолёте Будапешт – Пиза. Обычно я склонен преувеличивать, но тут без лишней скромности скажу, что видел самую красивую женщину в мире. Она шесть раз прошла возле меня, и я каждый раз пристально