«А» от иероглифа в виде головы быка до римской заглавной буквы
5.5 Рисунок Джона Рёскина, изображающий побеги вокруг корня итальянской сосны
5.6 Деталь из каллиграфии Сянь-юй Шу
5.7 Печати, вырезанные известными китайскими каллиграфами
5.8 Классическая римская капитель на надгробной плите I века нашей эры
5.9 Надпись на табличке из Джемдет-Насра, Шумер
5.10 Лоуренс, приор Дарема, изображенный в качестве писца
5.11 Развитие почерка викария
6.1 Скелеты ископаемого неандертальца и современного австралийца
6.2 Проекция на плоскость изображения в альбертианской перспективе
6.3 Выдержка из совместного эскизного чертежа
6.4 Эскиз Алвару Сизы: адаптация двух небольших сельскохозяйственных зданий
6.5 Эскиз из последней композиции Яначека «Я жду тебя»
6.6 План первого этажа Еврейского музея в Берлине
6.7 Страница из партитуры «Сицилиано» Сильвано Буссотти
Благодарности
Эта книга была задумана в июле 2000 года, когда я получил приглашение от тогдашнего директора Общества антикваров Шотландии Фионны Эшмор поучаствовать в Риндских лекциях 2003 года. Эти лекции, читаемые ежегодно по исторической, археологической или антропологической тематике, проводятся с 1876 года. Они посвящены Александру Генри Ринду из Сибстера (1833–1863), известному шотландскому антиквару, родившемуся в Уике, которого помнят прежде всего благодаря его новаторской работе по древнеегипетским гробницам в Фивах. Я был польщен приглашением прочитать лекции и, думая, что трех лет, отведенных на подготовку, будет достаточно, охотно согласился. Я искал повод выделить время для работы над темой, которая меня давно интересовала, но о которой я мало что знал, – над сравнительной историей взаимосвязи между речью, песней, письмом и музыкальной нотацией. Я выбрал для своих лекций такое название: «Линии из прошлого: к антропологической археологии инскриптивных практик».
Само собой, время, которое, как я думал, у меня будет на подготовку лекций, так и не появилось. Впрочем, как всегда. Период с 2000 по 2003 год был суматошным. Я прибыл в Абердинский университет всего за год до этого: мне было поручено разработать новую программу преподавания и исследований в области антропологии, и на это ушла бóльшая часть моей энергии. В итоге программа стартовала успешно, и к 2003 году у нас уже была собственная кафедра антропологии, ядро крайне преданных своему делу сотрудников и подрастающая когорта студентов-исследователей. Первые студенты-антропологи, получившие дипломы с отличием, выпустились летом того же года. За всеми этими делами время летело незаметно, пока в марте 2003 года меня вдруг не осенило, что на подготовку лекций осталось чуть больше месяца. Отложив всё остальное на потом и не имея ни малейшего представления о том, как будет продвигаться подготовка, я приступил к работе над намеченной мной темой языка, музыки и нотации.
Поначалу дело шло медленно, но каким-то образом – к моему большому удивлению – тема «взлетела» так, как я и не предполагал, так что моя изначальная задача оказалась всего лишь стартовой площадкой для куда более широкого и амбициозного исследования всевозможных форм создания людьми линий. Как будто