так это у всех нас, у эльфов, – ответил заключённый. – Вот только во тьме этого не…
Створка небольшого окошка сдвинулась в сторону. И в помещение камеры, сквозь решётки проступил яркий солнечный свет.
– Они всегда так делают, – продолжил заключённый. – Оставляют иногда на час-другой. Так я могу излечиться.
– Я не понимаю тебя, ты провоцируешь их, чтоб они избивали тебя? – недоумевал герой. – Зачем? Зачем это тебе, царь?
– Спасибо, за то, что ты меня ещё считаешь царём, – с почтением в голосе, ответил собеседник. – Что до твоего вопроса, то здесь нечем заняться. И единственное развлечение, которое я нашёл для себя, это радость, облегчение, когда раны твои затягиваются, и ты вновь становишься здоровым и полным сил.
– Ты намеренно провоцируешь избивать тебя? Ты мазохист?
– Каждый заключённый становится безумцем, прибывая во тьме. Рано или поздно, но это произойдёт. Будь ты человек или эльф, но это произойдёт. И пускай тела наши разные, психика подобна друг другу. Так мы компенсируем нашу не волю. Понимаешь меня, человек?
– А что если, в один прекрасный день, они просто не откроют окно? – продолжал Денис. – Что если они забудут это сделать?
– Это будет,… – тяжело вздыхая, – …моим благом. Я, наконец, познаю покой.
– Чего? – удивился герой.
– Я пытался забиться в самый дальний угол, накрыться своим одеянием. Но всё было тщетно, малейший свет, проникающий в эту камеру, заживляет мои раны. Я не могу умереть. Я бы умер, с превеликим удовольствием. Я пожил сполна. Я правил Акраидом более миллиона лет. Я очень стар.
– Почему ты не хочешь больше жить?
– Где в камере? – тяжело дыша, ответил заключённый. – Во тьме? Лучше смерть! Чтоб другие, узнав о моей кончине, наконец, подняли восстание! Они обязаны свергнуть незаконно пришедшего узурпатора к власти.
– И сколько же ты здесь?
– Сложно сказать, очень много времени прошло, по меркам людей. Но для меня будто это было вчера. Я не могу считать дни, ибо не вижу солнца Акраида, но по моим подсчётам больше пяти тысяч дней. Я слышу, когда они трапезничают и понимаю, когда день подходит к концу. Они принимают пищу поутру, полдничают и до отвала плещут вином, и доедают остатки пищу за день. После чего наступает тишина, я не слышу их хохота, видать, почивают.
– Четырнадцать лет! – воскликнул Игоревич. – Выходит, что ты здесь уже четырнадцать лет.
– Лета у нас ровны трёмстам шестидесяти пяти дням. Я слышу по голосу, ты не с Акраида.
– Прямо, как на Земле, – бормоча себе под нос, добавил Муха.
– Это где? – заинтересованно спросил царь.
– Не важно. Значит ты здесь четырнадцать лет.
– Человек, слышу по голосу твоему, ты не здешний. Ты пришёл сверху? Тебя сослали?
– Ну, мы сами проникли в БеШу. Я ведь в БеШу?
– Мы? – уточнил заключённый. – Значит, есть и другие, подобные тебе?
– Ну, да, – растерянно ответил Игоревич.
– БеШу, это вы так сейчас называете Бездну Шулёса? – продолжал Слегдар. – Да, ты