сидит полумёртвое отлупленное, или хандрит, или ему тошно и нечем заняться. Вот сейчас оно разобранное, я кричу себе «Соберись, тряпка!», а оно не желает собираться. Это оно нарочно, оно всегда так пакостит, когда собираемся куда-нибудь. В самый ответственный момент, когда нужно быть собранным.
А мне приходится таскать себя на разные важные собрания, в организации и по работе. Ну потому что просто не с кем себя оставить. Никто ведь мне с собой не помогает, а с собой справиться в одиночку нелегко… растить себя это знаете такой адский труд. Надо постоянно держать себя в руках. Частенько требуется срочно привести себя в порядок и бежать с собой по делам, а себя, как нарочно, не в форме. И в этом деле совершенно не на кого рассчитывать! Разве что на вас, доктор, хотя это и траты. Видите вот как даже в этом мне приходится мучиться от себя.
«А давайте себя спросим, что оно хочет…»
Отдохнуть, говорит. Вот собака, кто ж ему не даёт. Один подзатыльник, себя в отключке и уже отдыхает. А на работу кто вместо себя ходить будет? Когда себя сильно злой и хандрёжный, можно себя отключить алкоголем. Снотворными. Наркотиками. Можно посадить себя смотреть мультики или порноужастик. Потом можно дать себе отдохнуть, себя проспится…
«Прийти в себя?»
Боже упаси. Это ж на кого я стану похож, если приду в себя.
«На самого себя».
Вот именно. И все увидят, что это я: инфантильный, глупый, злой, капризный, не желающий за себя отвечать, беспомощный, слабый, некомпетентный, печальный, тоскливый, унылый, лишенный цели и смысла существования, потерянный, нуждающийся в любви, ничейный, брошенный в одиночестве на пороге бездонного равнодушного существования, обречённый родиться, выживать как получится и умирать в одиночестве, никому не нужный, никем не любимый… Что? Мне себя жалко.
Вот так водишь-водишь себя, доктор, по улицам, стараешься сделать себя самостоятельным, а себя как сядет вдруг в лужу и давай рыдать, размазывая грязные сопли. И понимаешь вдруг, что себя любишь, и просто стараешься для себя же, чтобы себя как-то к этой жизни адаптировать, вырастить себя самостоятельным, не хуже других. А вообще сам себя защищаешь… Как умеешь.
И садишься вот с собой прямо в эту же лужу, прямо в офисноделовом платье, из солидарности, и пусть люди подумают, а нам всё равно. Потому что сам у себя один, больше у себя никого нет, как же себя бросить, доктор? Один ведь у себя. А у людей-то кто-нибудь есть, они себе найдут о ком думать, вот и пусть думают что хотят, а у себя больше никого нет, кроме себя.
И сидишь и плачешь вместе с собой неопредёленное количество времени, вытираешь себе слёзы. Себя неожиданно соглашается всё для себя делать и во всём себе помогать. Встаёт, обнимает себя, отряхивает грязь. И мы с собой куда-то идём.
Ну да, трудно с собой, но ведь никуда от себя не деться. И сам себе очень важен. Обязанность такая, любить себя, потому что больше у себя никого нет. Да и с собой веселее как-то. Больше себя собой чувствуешь, как будто не один, а в компании. И людей