с самим Канга, так и произойдёт с мальчиком.
«Канга один раз обманул судьбу», – думает шаман и улыбается этому приятному воспоминанию. Отсалютовав солнцу банкой, Канга мысленно возвращается к тому времени, когда он сумел обхитрить всех. И соплеменников, которые в нём разуверились; и молодого ученика, который вздумал занять его место; и матёрого льва, который охранял дорогу духов.
Сейчас не стоит и пробовать обманывать судьбу. Канга отлично понимает, что уже далеко не тот, кем прибыл в этот город. Размеренная жизнь не идёт на пользу тому, кто привык выживать. Да и изменять проще чужие судьбы, а не свою.
– Канга расскажет мальчику, – шепчет шаман, вытряхивая на песок последние капли пива из банки. – А тот сам решит. Миссия Канга закончится. Дальше ждать подвига.
Несмотря на то, что духи уже давно обещали ему великих свершений, Канга подсознательно давно привык к мысли, что единственным его подвигом будет достойная смерть.
Вновь вспомнив об этом, шаман возвращается мыслями к пиву. Запасы заканчиваются, а денег, разумеется, у старика нет. Раньше он торговал амулетами, но дела шли плохо. Пожалуй, сейчас лучше заняться предсказанием будущего или смастерить себе новый инструмент.
Старый пришлось выкинуть много лет назад, сразу после того, как они с мальчиком заглянули в его мир.
– Канга расскажет мальчику, – повторяет шаман и начинает собираться.
Глава IV
На улице светило солнце.
Это всё, что я видел со своего спального места, представлявшего собой два сдвинутых стула. Ноги затекли, голова привычно гудела, а где-то в груди жила пустота. Я помнил все события сегодняшнего утра – они отпечатались в мозгу столь отчётливо, будто я пил не спиртное, а некий эликсир для улучшения памяти.
Во рту было так же сухо, как и на улице. Вдобавок, я ощущал на зубах крошечные песчинки. «Если Медина ощущает себя так же, то я не удивлён, что здесь постоянно дует ветер. Должно быть, таким образом город пытается унять сводящий с ума зуд», – подумал я.
Cкинув с себя плащ (мой собственный), я попытался подняться. Получилось с трудом, так что я предпочёл скомкать плащ и подоткнуть его под голову. Едва я закончил, как в кабинет кто-то вошёл. Поскольку дверь была за спиной, а повернуться мне не хватало сил, я предпочёл представить, что это Шустер. В пользу данной версии говорило деликатное молчание вошедшего.
Молчание длилось с минуту или около того, а после я всё же ухватился за спинку стула и рывком поднял себя вверх. В голове зашумело сильнее, перед глазами всё поплыло, но, поморщившись, мне удалось совладать с приступом. Это не повод для гордости, конечно, однако у меня имелась большая практика в подобных пробуждениях.
Единственным отличием оказалось то, что меня совсем не тошнило.
– Рад, что ты жив, – раздался за спиной голос Шустера.
– Песок шуршит, тихо-тихо, – пробурчал я.
Шутка не нравилась мне самому, но не хотелось начинать с извинений