впрочем, довольно легко было представить собранной вместе.
Легба, барон Рюманов и Рабби Шимон – самые значимые из когорты проповедников, мечтающих подчинить Медину воле своих богов. Протянув руку, я поймал одобрительный кивок Шустера – можно было не переживать из-за отпечатков, криминалист уже поработал над конвертами. Открыв один (они были не запечатаны), я вытащил листок бумаги за самый краешек и быстро просмотрел содержимое.
На листе бумаги лишь слово, но сколь многозначительно его можно интерпретировать.
«Получилось…»
Вернув конверт на место, я двинулся вдоль стены, не сомневаясь, что Шустер говорил не только о письмах. Само преступление, необычный труп, позвонивший убийца, конверты и послания – тайны, подобно рыбам, обожают собираться в том месте, где прикормлено.
Под ногой что-то заскрипело, и я наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Передо мной было нечто вроде чёрного песка, так непохожего на жёлто-рыжий ковёр, лежащий на улицах Медины. Тонкой ровной линией, которая не прерывалась ни в одном месте, чёрный песок лежал вдоль стен комнаты. Взяв щепотку, я понюхал – чёрный песок пах пылью и тленом и ничуть не походил на порох.
Мысль о взрывной дорожке пришлось отбросить.
– Не порох, – подтвердил Шустер. – Пока не представляем, что это. Однако, как написано в письме Дока: «Получилось».
– Что? – спросил я, но пока вопрос слетал с языка, понял всё сам.
В комнате царила идеальная чистота, которая возможна в Медине только в первые несколько минут после уборки. Потом песок непременно возьмёт своё.
Я слышал о нескольких парнях, которые осознанно отказались от мебели, предоставляя песку право устраиваться так, как он того хочет. Эти безумцы спали на песчаных пригорках, мягко ступали по шершавому ковру и часами наблюдали миграцию дюн в собственных гостиных. Наверняка, чтобы оправдать сумасшествие, парни придумали какую-нибудь знатную теорию под это дело. Я даже пожалел на секунду, что так и не удосужился спросить.
В кабинете Дока не было никакого песка, кроме чёрного. Даже того, который непременно принесли бы с собой полицейские, медик, Шустер или я сам. Зато на пороге, возле границы, застыла жёлто-рыжая масса. У меня мелькнула одна мысль, и я двинулся к порогу, чтобы провести небольшой эксперимент.
– Не получится, – сказал Шустер, вновь предугадывая мои действия. – Если попробуешь высыпать в центр комнаты, то порывом ветра песок сдует, едва ты ступишь внутрь. Я уже пробовал.
– Порывом ветра? Я не чувствую никакого ветра, здесь все щели заделаны.
– Тем не менее, так и будет. Так что, как я и говорил, дело не ограничивается одним лишь трупом Дока. У нас здесь целая комната загадок.
Я кивнул. Я всё ещё частично оставался пьяным, но уж точно не слепым.
– Что-то ещё?
– Пока нет. Мы постараемся найти что-нибудь в бумагах Дока, или убийца захочет рассказать нечто интересное, но сейчас это всё, что нам известно.
– Я бы