на север, решила посмотреть на Хрустальные. Не знаю, может, на них защита какая лежит. Но сколько я тут ни бродила, прохода внутрь так и не нашла. И вообще мне кажется, что эти скалы меня недолюбливают. Думаю, я всё-таки с эребами жила. С пристанищем гемеров совсем не чувствую родственной связи.
Каждое её слово грузом ложилось на сердце Глена. Он хотел бы помочь Эсфирь, но это желание шло вразрез с нежеланием даровать пустые обещания. Он узнал о гемерах и эребах пару-тройку месяцев назад из ветхого фолианта, приобретённого Олеандром. Та книга располагала скудными сведениями, а в иных Глен не откопал даже беглого упоминания о сгинувших Древних.
– Стало быть, ваша память не возвратилась, – пропел он тихо, силясь сгладить неловкость.
– К несчастью. – Эсфирь отвела взор, и Глен ощутил пустоту – будто солнце внутри поглотили тучи. – О чём ты хотел поговорить? В Танглей дерьмо приключилось, да? Я ведь знала, что оно нагрянет!
Эсфирь наклонила рогатую голову, точно хин, надумавший бодаться. Глен улыбнулся уголком губ.
– Истинно. – И покосился на трущегося о ноги силина.
Следом за Эсфирь ступил на извилистую тропу. Сверкающие кроны сплелись над головой в плотный навес.
Глендауэр завёл рассказ. Вспомнил о цуйре, которую Эсфирь увидела подле фениксов. Поведал о лже-найрах под масками иллюзии, настигших отряды океанидов ещё до пожара. Об озарении, что в Танглей скрывается доносчик. О схватке с Сэра́ и его сомнительных покаяниях…
Казалось, путь до скал растянется в бесконечность, но Глен и глазом моргнуть не успел, как хрустальные осколки застелили прежде голую землю, а перед взором выросли полупрозрачные громады.
Волшебство – не иначе!
Хрустальные скалы лоснились переливами и помигивали прилипшими к резным граням пылинками. Навязчивые шепотки больше не терзали слух, не приказывали отмахнуться от невзгод. Рядом с Гленом бежала вприскочку гемера. Вестимо, она и гасила голоса, сбивавшие слабых духом с толку.
– Значит, ты не веришь в виновность мастера Сэра́? – Под кожей Эсфирь словно крохотные звезды зажглись.
Белесое сияние очертило её контуром. Она юркнула в широкую расщелину в скалах и скрылась из виду.
– Лабиринты, – напомнил Глен. – Не страшитесь заблудиться?
– Я тысячу раз тут бродила, – звонкий голосок разлетелся эхом. – Все дороги знаю.
– Что ж… – Глен шмыгнул в расщелину и ощутил себя загнанным в угол, зажатый стенами с боков.
Переминаясь неподалёку, Эсфирь усердно растирала нос. Его кончик уже покраснел.
– Я не верю в виновность мастера, истинно, – подтвердил Глен. – Посему я и потревожил ваш покой. Молю, припомните, быть может, не только цуйру вы видели той роковой ночью?
– Я пряталась, помнишь? – Эсфирь побрела дальше по коридору. Глен поспешил за ней. – Мы с Небом тихонько сидели за деревьями, боясь, что нас заметят. Вдобавок слово «цуйра» мне ни о чём не говорит. Я ведь плохо в существах разбираюсь. У неё лиловые крылья. Это точно. Чары тоже лиловые.
Определённо цуйра, –