оставленные в странной нерешительности – быть или исчезнуть. Но в этой паузе, полном молчания и напряжённого ожидания, Роман вдруг осознал нечто странное: образы не просто являлись отражением их прошлых страхов и сожалений; они… реагировали.
Пока он пытался осмыслить это, одна из теней – та, что напоминала его отца, – словно сделала шаг вперёд, вплотную приблизившись к нему. Фигура подняла руку, и Роман почувствовал, как холодный, нематериальный касание пробежало по его щеке, заставляя его отшатнуться. Словно неведомая сила вновь и вновь настаивала, что он должен что-то понять, принять что-то о себе, скрытое за страхом.
Он почувствовал, как его горло сдавило, но вместо того, чтобы отстраниться, он шагнул ближе к тени и тихо спросил:
– Чего ты хочешь? Почему… почему ты здесь?
Тень не ответила, конечно. Она просто замерла, уставившись в него пустыми, холодными глазами, в которых он вдруг увидел мелькание собственного детства. Он был совсем юн, вокруг – темнота, и он вслушивался в отдаленные звуки, доносящиеся с улицы, размышляя, кто он и почему так боится будущего. Этой мыслью, как ему показалось, он не делился с миром уже долгие годы. И всё же, Теракс каким-то образом нашёл это воспоминание и вытащил его наружу, обострив до предела.
Пока Роман боролся со своими воспоминаниями, Мария, притихшая и побледневшая, словно статуя, смотрела на одну из теней, принявшую очертания её младшего брата, погибшего много лет назад. В её глазах застыло отчаяние, но и понимание, что эта планета каким-то образом знала её утрату, её тайные желания и неразрешенные вопросы. Она протянула руку к образу, как будто надеясь, что тот сможет дать ей хоть какие-то ответы. Но тень только уклончиво, словно издеваясь, приняла очертания другой фигуры – Марии самой, но совсем иной: отчуждённой, грустной, забытой. Она смотрела на себя, не узнавая той силы и решимости, которая когда-то вела её по жизни.
Алексей, стоя позади них, видел тени всех тех людей, которых потерял или предал. Лица друзей, разорванные связи, моменты, когда он позволял себе быть уязвимым, – всё это, казалось, окружило его плотной сетью, не позволяя ни уйти, ни сбежать.
– Может, это… – Роман вздрогнул, прервав внезапное оцепенение, – может, это способ этой планеты… заставить нас понять себя? Она как зеркало. Только показывает не наши лица, а наши души.
Эта мысль отозвалась в каждом из них тихим, болезненным осознанием, что Теракс не просто исследуемый объект, а нечто живое, пробуждающее их собственные демоны. Чем глубже они пытались познать природу этого места, тем больше оно вытаскивало на поверхность их собственные слабости и страхи.
Они знали, что у них есть два выхода: либо принять этот странный опыт, встретиться с собственными страхами, либо попытаться скрыться, возможно, навсегда оставив планету неразгаданной.
Первые наблюдения на Тераксе принесли с собой не только мистические образы, но и столкновения с необъяснимыми явлениями, которые вызывали тревогу и растерянность у всей команды. Роман и его коллеги