у коллеги секунду спросила, обращаясь к Тимофею:
– Помните, вы говорили, что поверили в Бога? – Он кивнул, с интересом наблюдая за выражением её лица. – Начинайте молиться. – Его вывели, но он продолжал смотреть только на Леру. В последний раз она видела Тимофея Лепина только на суде, когда судья оглашал приговор о пожизненном заключение подсудимого.
Вернувшись в офис, она направилась сразу в кабинет Бориса Сергеевича.
– Здравствуйте!
– Здравствуй, Валерия! Что-то хотела? – Он отвлёкся от документов, что были в его руках до прихода Леры.
– Я хочу взять отгул на один день.
– Могу я поинтересоваться, зачем? – Борис Сергеевич сомкнул руки в замок, он делал так для того, чтобы показать его внимательность и вовлечëнность к тому, что он услышит.
– Хочу пойти на похороны девочки.
– Я осознаю твоё стремление. – Он понял, про что она говорит, знал обо всём, что происходило за пределами его офиса. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Борис Сергеевич ответил:
– Хорошо, но с условием, что отчёт по делу будет сдан в ближайшие сроки.
– Конечно.
…
На похоронах было немного людей. По разговорам присутствующих, Лера поняла, что погребение обязалась организовать соседка, собрав необходимые документы. Лера подошла к Светлане Александровне. Женщина плакала, опершись на ствол дерева недалеко от места где собирались хоронить Лизу через пару минут. Она смотрела за ограду кладбища, не обращая внимания на остальных. Лера старалась подбодрить её, но ничего не вышло, Светлана Александровна только кивнула и продолжила смотреть в даль, слабо улыбнувшись.
Дул слабый ветер, а солнце уже пару дней скрывалось за облаками, темнеющими после обеда. Когда гроб опустили медленно в яму, на землю мелкими каплями начал моросить дождь из-за чего некоторые присоединились к Светлане Александровне и встали рядом с ней. Лера подумала о том, что небо так скорбит, но сразу отмела эту мысль, походившую больше на фантазию. Укутавшись сильнее в пальто, она заметила молодого мужчину, подходящего к ним со стороны ворот, ничем не примечательного в синей жилетке с сумкой на плече. Лера отвернулась, погрузившись в размышления, которые должны были когда-то появиться в голове и занять собой весь разум, не оставляя в нём живого места. Эти дни сильно вымотали еë. Сперва она не обращала внимания на синяки под глазами, болях в мышцах и отёчности в ногах, но после того, как дело окончательно было закрыто, здоровье давало о себе знать и вспоминать, когда она оборачивалась в одеяло, расслабив под ним тело. Тогда все мышцы становились чувствительными, словно до этого они находились в постоянном напряжении. Голова гудела, а ноги сдались, посылая пульсации в позвоночник. Единственным утешением, во всей сложившейся ситуации, была Поля. Перед приездом на похороны, а точнее ещё прошлым вечером,