волос смело падала на лоб, и он всегда их укладывал по последней моде. Карие глаза, очаровательная улыбка и хорошие манеры всегда располагали к нему мужчин и особенно женщин. Но жениться барон не собирался. В наследниках он не был заинтересован, да и то, что молодой человек был католиком, сильно осложняло дело. Чтобы жениться на русской девушке, нужно было принять православие либо получить особое разрешение. Православие он принимать не собирался, хотя почти всю жизнь прожил в России, куда его отец вместе с ним перебрался по службе. Получать разрешение у опекунов или родителей невесты ему казалось слишком хлопотно, ведь Антон не любил никого, кроме себя самого, и вряд ли какая девушка смогла бы заинтересовать его настолько, чтобы он решился на такие жертвы.
Антон Карлович ломал голову над своим несчастным положением и жутко себя жалел, когда его дворецкий постучал в дверь:
– Ваше благородие, к вам графиня Юрская Анна Карловна.
В кабинет вошла высокая женщина лет тридцати. Назвать ее красавицей было сложно, но в ней было что-то такое, от чего мужчины теряли головы. Она обладала довольно впечатляющей, можно даже сказать экзотической внешностью: тонкая талия и пышная высокая грудь, покатые плечи, изящная шея, открытый взгляд серых глаз, немного детский и наивный – все это очень нравилось мужчинам. Копна ярко-рыжих непокорных волос, всегда уложенная в какую-нибудь замысловатую прическу, делала молодую женщину заметной везде, где она появлялась. Слегка приоткрытые полные розовые губы были немного влажными и манящими. Однако графиня, не смотря на свою ангельскую внешность, была сущим дьяволом в женском обличии. Алчная, азартная, смелая и завистливая, она любила интриги и порой являлась зачинщицей небольших скандалов в обществе, но благодаря своей хитрости всегда оставалась в тени и получала огромное удовольствие, наблюдая за тем, как страдают участники учиненного ею переполоха.
Сегодня по виду Анны можно было сказать, что ей ужасно скучно. Она пересекла комнату и по-хозяйски уселась в кресло.
– Фома, принеси-ка нам с бароном чаю, – промурлыкала дама, снимая перчатки.
– Ты не забылась, случайно, сестричка? – возмущенно одернул ее барон, когда дворецкий удалился.
– Я? С чего бы? Это ведь и мой дом тоже, – она встретила грозный взгляд брата и вздохнула. – Ну, да, да, я знаю, что это формально твой дом, но я прожила здесь, так же, как и ты, почти всю свою жизнь, пока не вышла замуж. Поэтому мне приятно сюда возвращаться, как к себе домой.
– Боюсь, моя дорогая, что скоро возвращаться будет некуда, – и барон за чаем рассказал ей о своих злоключениях.
– И что ты совсем не знаешь, что делать? – спросила она, выслушав Антона.
– Нет, ума не приложу, где я смогу найти такую сумму, – он посмотрел на сестру, – знаешь, я сегодня ужасно зол, мне просто необходимо… – и с этими словами он схватил графиню за плечи, рывком поднял из кресла и впился в ее губы