дожёвывая кусок колбасы. Тянет руку к трубке.
Роман Павлович: – У тебя, Рая, явный Синдром подозрительности и недоверия. Какую я водку пью? Я супу хлебанул граммов… сто пятьдесят. Не больше.
Раиса Федотовна: – А у тебя Синдром распутства… в такие минуты. Прямо ей… не терпится… по работе. Завтра придёшь в свой кабинет, и прямо на столе с ней и…активно поработаете.
Роман Павлович: – Я тебя, в последнее время, окончательно и не совсем понимаю. Мне звонят из больницы, товарищи… по этой… работе (берёт трубку, слащаво спрашивает). Ну и алло! И кто там такой на конце… провода? (нежно и ласково). Так это не вы, Григорий Семёнович? Немного сначала обознался… А как же? Узнал. Маргарита Аркадьевна? Нет?.. Понял, Эльвира Михайловна (тон становиться сухой и деловой). Что? Каким это таким образом вы и за какую, простите, сумму наличными выписали больного Редькина. Заведующий отделением так решил? Григорий Семёнович? А я кто! Конечно, я, всего лишь, заместитель. Не удивлюсь, если окончательно и бесповоротно больной Редькин завтра же подпалит загородную дачу того самого Григория Семёновича. Почему? Да, потому, многоуважаемая Эльвира Михайловна, что у Редькина Синдром Герострата. Он… не излечим. Да не Герострат, а господин Редькин. Он до конца жизни будет всё и всегда поджигать. Что? Вот именно! А вы лечащий врач с Синдромом поспешности и в дальнейшем… простой российскиё безработный.
Раиса Федотовна: – Ты прекратишь, так по-скотски разговаривать с женщиной! Обиделся… Не та, понимаешь, ему позвонила. Ещё выбирает. Чего тебе выбирать. У тебя там, на один раз осталось… только в туалет сходить.
Роман Павлович (в трубку, не обращая внимания на реплики жены):– Безобразие! А мне плевать, что он – мой начальник! А я – его заместитель и специалист по синдромам. Меня вся Россия знает! Если Редькин где-нибудь и что-нибудь подожжёт, то флаг ему – в кулак! Я умываю руки! У нас? Да! У нас половина страны не долеченных, психически-ненормальных и четвёртая часть – невменяемых, на свободе. Я тоже невменяемый? Ну, знаете… Ты говори, Скворцова, да не заговаривайся! Понятно? Григорий Семёнович неизлечим… и на свободе, причём, как бы, ещё и руководит. У него, въезжай Скворцова, явный Синдром безответственности! Мне плевать! Можешь передавать ему мои слова! (швыряет в гневе трубку, с не скрытым возмущением). Им бы всех выписывать… раньше времени! Вон, в прошлом году психа не долеченного, Евсея Кокосова, выписали (закуривает, садясь в кресло). Так его депутатом выбрали…от какой-то партии, типа, «Смерть московским тараканам». А у него был и остался устойчивый Синдром разгильдяйства.
Раиса Федотовна (тоже садится): – Ну и что? Значит, достойный человек, если выбрали, и не такой тупой… как ты.
Роман Павлович: – Ты не выносима, Раиса! После того, как этот, всегда и во всём, душевнобольной Кокосов, который стал… избранником народа, точнее, какой-то, партии, у нас, в Москве подорожал сахар и бензин!
Раиса Федотовна: – У тебя же, Роман Павлович, нет машины! Ты нищ и весь… в синдромах! Зачем тебе бензин? Ты, что, и его пьёшь?
Роман Павлович (задумчиво,