твоих маму с тётей армянская мафия забрала. Теперь их в рабство продадут.
Он сказал это так буднично-спокойно, словно бы в деревне это было в порядке вещей. Поэтому я даже не сразу ощутил тревогу.
– Подожди, о чём ты говоришь? Прикалываешься, Костик? Какая ещё мафия?
– А ты не знал, что у нас тут мафия живёт уже давно? Иногда совершают всякие нехорошие вещи, людей тоже похищали. Твои сели к ним в машину, и их увезли.
Всё это звучало какой-то дикостью, однако это было довольно-таки точным объяснением, почему мамы так долго нет, и она не отвечает на звонки.
– Ты лично видел? Они сами садились?
– Да, я видел. Сами. – Говоря со мной, Костик вертелся и кривлялся, как обезьяна. Казалось, увиденное никак его не обеспокоило. – Если хочешь, можешь за ними съездить, может их ещё не успели продать в рабство. Мафия живёт в большом доме, за родником, по дороге на Кострово. В ту сторону одна дорога, мимо не проедешь.
Если хочешь. Конечно я хотел. Вот только что можно сделать в одиночку. Я поспешил к своему подъезду, на ходу поблагодарив Костика за информацию. Меня по большому счёту не удивило наличие здесь армянской мафии, как впрочем и любой другой. Меня также не удивило, что к ним в машину села тётя – авантюристка и любитель водить дружбу со всеми подряд, особенно с теми, кто готов угостить рюмочкой. Удивило только то, что с ними села мама. Она всегда была очень осторожным человеком, с подозрением относилась к незнакомцам; что заставило её посчитать чужую машину безопасной?
Я плохо представлял себе план их спасения. Мне был знаком дом, о котором говорил Костик, мы видели его несколько раз, когда ездили купаться на песчаный карьер. Большой двухэтажный самострой, кое-как покрытые побелкой стены, множество разномастных окон. Размеры дома были действительно огромны, он строился явно с расчётом на несколько кланов. Мне предстояло столкнуться с маленькой армянской армией. У меня даже была мысль позвонить ребятам, с которыми я работал, и позвать на выручку, но от этой идеи быстро пришлось отказаться. Во-первых, из города они доберутся сюда нескоро, и драгоценное время для спасения близких будет потеряно на их ожидание. И во-вторых, мои отношения с ними были исключительно в рабочих рамках, и звать их сюда решать мои проблемы, рисковать, ввязываться в ненужный конфликт – грозило негативными последствиями как им, так и мне. К помощи полиции я тоже прибегать не собирался. Если они мирятся с армянской мафией на своей земле, значит мне в их тесный симбиоз никак не вклиниться. Так что разбираться с похищением суждено только мне одному.
Я поднялся в квартиру за ключами от машины. Конечно, я ни слова не сказал родным, даже не стал объяснять, куда ухожу. Лучше пусть побудут в неведении, пока я не разрулю проблему. Каким образом – я прекрасно понимал. Вести переговоры мы не будем, с мафией нужно говорить на её языке. Не могу сказать, что это как-то особо пугало меня, скорее злило. И чем дальше, тем сильнее. Я очень любил родителей. И сама мысль о том, что кто-то пытается причинить вред моему близкому человеку, приводила в ярость.
Конец