моего неровного дыхания, когда я потянулся за стаканом.
Не знаю, почему я сегодня столько думал о Джулс, но она не выходила из головы. Утром я уже был близок к безумному поступку, например…
– Она написала, что плохо себя чувствует, – уклончиво ответила Ава, отпив воды. – Она отдыхает в домике.
Возбуждение сошло на нет от новой информации.
– Час назад она была в порядке.
Алекс выгнул бровь:
– Откуда ты знаешь?
Дерьмо.
– Я, э-э, столкнулся с ней на склоне.
– Джулс сказала, что не каталась на лыжах. – В глазах Авы вспыхнуло подозрение. – Она осталась в домике после того, как вернулась за телефоном.
Дважды дерьмо.
– Может, она пошла на склон, но передумала. – Я, как я надеялся, небрежно пожал плечами: – Кто знает? У нее странная логика.
Губы Алекса тронула легкая ухмылка.
К счастью, подошел официант, избавив меня от дальнейших допросов. Когда мы заказали еду, я перевел тему на последний проект Авы в журнале «Ворлд Джиогрэфик», где она работала младшим фотографом. Ничто не увлекало ее сильнее разговоров о фотографии.
Я вполуха слушал рассказ сестры про новый проект об уличном городском искусстве. Я люблю Аву, но на фотографию мне плевать.
Взгляд снова упал на пустующее место. Джулс вполне могла жаловаться на скорую смерть из-за легкой мигрени.
Наверное.
Возможно.
Она в порядке. Я с силой вонзил нож в курицу.
Мне плевать, драматизирует ли Джулс как обычно или действительно умирает. Меня это совершенно не касается.
К концу обеда я выкинул Джулс из головы… Почти. Я и глазом не моргнул, когда Ава собралась проведать Джулс и отнести ей еду, но внутри все сжалось, когда она настояла, чтобы мы с Алексом отправились на склон без нее.
Я все утро избегал остаться с Алексом один на один. Похоже, удача меня покинула.
Я устремил взгляд на горизонт, пока мы шли к тройному черному ромбу, и наш разговор ограничивался мягким хрустом ботинок по снегу.
Мы обменялись несколькими фразами за обедом, но говорили в основном я и Ава, а Алекс молча ел.
Так было всегда, даже до ссоры. Я говорю, он слушает. Я экстраверт, а он интроверт. Ава в шутку называла нас инь и ян.
Я мог сказать об ее отношениях с Алексом то же самое. Ее сияющий оптимизм был столь же далек от ледяного цинизма Алекса, как солнце от луны, но каким-то образом они прекрасно ладили.
– Ставлю пятьдесят баксов, что Ава останется с Джулс и к нам не присоединится, – сказал Алекс, когда мы подошли к трассе.
Я фыркнул:
– Никаких споров. Джулс вечно втягивает ее в дерьмо. Не удивлюсь, если мы обнаружим пожар, когда вернемся в домик.
Конечно, Джулс не расклеилась. Ава не стала вдаваться в подробности, когда сказала, что та «плохо себя чувствует».
У нее мигрень? Болит живот? Она пострадала, когда в меня врезалась?
Грудь сдавило беспокойство, но я прогнал его прочь. Она вполне бодро отчалила после моей шутки. С