какой-то мужчина. – Дональд Лэйнг, Королевский собственный пограничный полк. – Ему снова вспомнились глазки как у хорька, сам – сгусток ненависти, татуировка-роза. – Этого я отправил на пожизненное.
– Но как тогда…
– Отмотал десятку и вышел в две тысячи седьмом. С той поры разгуливает на свободе. Лэйнг – это тебе не просто псих, это зверь, умный и хитрый зверь. Социопат, я так считаю, самый настоящий. Я его отправил на пожизненное за одно дело, к которому вообще не должен был иметь никакого касательства. Еще немного – и его бы оправдали по первоначальному обвинению. У Лэйнга чертовски веские причины меня ненавидеть.
Но он не стал уточнять, какое преступление совершил Лэйнг и почему его дело вел не кто-нибудь, а сам Страйк. Иногда, обычно в рассказах о службе в Отделе специальных расследований, Страйк своим тоном давал понять, что дошел до определенной черты, переступать которую не намерен. И Робин не допытывалась. Вот и сейчас она нехотя оставила тему Дональда Лэйнга.
– А другой твой сослуживец?
– Ноэл Брокбэнк. «Пустынные Крысы».
– Пустынные… кто?
– Седьмая бронетанковая.
Погружаясь в свои мысли, Страйк все более замыкался. Робин не знала, почему это происходит: то ли оттого, что он голоден (ее босс был из тех, кому для поддержания душевного равновесия требуется регулярное питание), то ли по какой-то другой, мутной причине.
– Действительно, давай перекусим, – поддержала его Робин.
– Давай. – Страйк прикончил свою пинту и встал из-за стола.
Уютный подвальный ресторанчик с красным ковром, деревянными стульями и второй барной стойкой украшали гравюры в рамках. В это время дня там было безлюдно. Страйк и Робин сделали заказ первыми.
– Ты начал что-то говорить про Ноэла Брокбэнка, – напомнила Робин после того, как заказала салат, а Страйк – жареную рыбу с картошкой.
– Ага, у этого тоже есть причина вынашивать злобу, – скупо ответил Страйк.
Если он не хотел обсуждать Дональда Лэйнга, то о Брокбэнке заговорил с еще большей неохотой. После затяжной паузы, во время которой Страйк гневно смотрел в никуда через плечо Робин, он выговорил:
– У Брокбэнка не все дома. Во всяком случае, он сам так говорит.
– Ты его тоже упек в тюрьму?
– Нет, – отрезал Страйк.
Его лицо приняло неприступное выражение. Робин решила подождать, хотя уже знала, что ей не светит услышать рассказ о Брокбэнке. Поэтому она только спросила:
– А третий кто?
На этот раз ответа вообще не последовало. Ей даже показалось, что Страйк не расслышал.
– А третий?..
– Проехали, – буркнул он и хмуро уставился на свежую пинту, но Робин не отступилась.
– Тот, кто прислал эту посылку, – подчеркнула она, – адресовал ее мне лично.
– Ладно, – после некоторого раздумья сдался Страйк. – Его зовут Джефф Уиттекер.
Робин