и по расписанию местного пекаря. Когда дон Скарелли начинал мессу, Умберто Эннико доставал из печи противни с корнетто[4]. К концу службы булочки остывали, и Умберто смазывал их абрикосовой глазурью, чтобы прихожане могли угоститься по дороге домой.
– Давай выпьем кофе, – предложила Ида, накидывая на голову платок и завязывая его под подбородком.
– Не сегодня.
– Но у тебя же день рождения.
– Прости, Ида. Анина должна прийти.
– Ну тогда в другой раз. – Ида отклонила назад голову и внимательно посмотрела на подругу сквозь бифокальные очки. – Обещаешь?
– Обещаю.
Ида полезла в карман и протянула Матильде небольшой сверток, перевязанный ленточкой.
– Это еще зачем?
– Пустяки, не заводись. – Ида спрятала руки в рукава шерстяного полупальто, словно священник, готовый произнести проповедь. – Давай, открывай.
– Что это? – Матильда встряхнула белый пластиковый флакон с капсулами.
– Пробиотики. Они изменят твою жизнь.
– Мне нравится моя жизнь.
– С пробиотиками она понравится тебе еще больше. Если мне не веришь, спроси своего доктора. В наше время здоровое пищеварение – самое главное.
– Зачем ты на меня тратишься?
– На тебя невозможно потратиться. У тебя все есть.
– Ида, если к восьмидесяти одному году у тебя нет всего, чего ты хочешь, то, вероятно, уже не будет.
Ида быстро расцеловала подругу в обе щеки, затем повернулась и медленно пошла вверх по крутой, мощенной булыжником улице к своему дому. Розовый платок соскользнул с ее головы, и седые волосы растрепались на ветру. Семейство Метрионе – Касичьяро были людьми трудолюбивыми, крепкими, все они когда-то работали на шелковой фабрике, считавшейся в те времена огромным бизнесом. Матильда вспомнила, как ее подруга, у которой тогда были темные волосы, с легкостью взбегала по склону после долгой смены. «Когда же мы успели постареть?» – удивилась Матильда.
2
Городок Виареджо располагался на Лигурийском побережье на границе с Il Tirreno Mare[5], к югу от Генуэзского залива и к северу от побережья Амальфи. Виллы карамельного цвета с видом на море прятались в тени высоких тонкоствольных сосен, увенчанных пышными куполами зеленой хвои. Пляж Виареджо растянулся вдоль западного побережья Италии подобно нити изумрудов.
Когда Матильда поднималась по шатким ступенькам на дощатую набережную, в воздухе еще стояли запахи древесного угля и серы. Карнавал[6] официально завершился ночью, когда фейерверк превратился в пепел и рассеялся в черном небе. Последние туристы покинули пляж еще до восхода солнца. Розовое колесо обозрения стояло неподвижно. Карусельные лошадки застыли в воздухе. Слышно было лишь хлопанье брезента над опустевшими прилавками.
Стоя на безлюдной набережной, Матильда облокотилась на парапет и наблюдала, как завитки дыма от заброшенных кострищ устремлялись