Саша Аранго

Правда и другая ложь


Скачать книгу

стать счастливым, к тому же популярность часто путают со значительностью, но с тех пор как Генри вынырнул из тьмы безвестности на свет славы и популярности, он стал чувствовать себя намного комфортнее, чем раньше. Уже несколько лет он был озабочен исключительно сохранением статус-кво. Добиваться большего не стоило. Он оставался реалистом, хотя это и было скучно. Рукопись «Фрэнка Эллиса» стала случайной находкой. Генри обнаружил ее, завернутую в кулинарную бумагу, под чужой кроватью, когда, морщась от пульсирующей боли в левом виске, искал под кроватью пропавший куда-то левый носок. Надо было еще посмотреть, нельзя ли чем-нибудь поживиться в чужой квартире. Женщину, лежавшую рядом с ним, он видел первый раз в жизни и не испытывал ни малейшего желания с ней знакомиться. Он видел ее только от ступней до поросшего шелковистыми каштановыми волосами лобка. Печка остыла, в комнате было темно, пахло пылью и нехорошим дыханием. Пора было уходить.

      Генри мучился от нестерпимой жажды – накануне он много выпил. Что ж, вчера был его тридцать шестой день рождения. Никто его не поздравил. Да и кто бы мог это сделать? У такого бродяги, как он, никогда не бывает настоящих друзей, а родители давно умерли.

      У него не было ни своей квартиры, ни стабильного дохода, ни представления о том, что будет дальше. Да и зачем об этом думать? Будущее скрывается во мраке неизвестности; тот, кто говорит, что знает его, – лжец. Прошлое – это зыбкие воспоминания и сочинительство; истинно лишь настоящее, оно дает нам шанс, а потом исчезает, становясь прошлым. Гораздо больше, чем неизвестность, Генри мучили мысли о совести. Чтобы узнать о будущем, надо знать, что скажут о нем на его могиле. Что можно ждать от смерти и разложения? С этой точки зрения Генри рассматривал свою жизнь как сложный процесс, судить о котором будут только после его смерти. Но тому, кто не оставил после себя ничего, не надо волноваться о приговоре. Молчание противоречит человеческой природе. Этим предложением начиналась рукопись Марты. «Такую фразу мог бы сочинить и я сам», – подумалось Генри. Она была очень меткой, верной и одновременно простой. Он прочел следующее предложение, потом еще одно и забыл о левом носке. Он не стал убегать, даже не стал искать мелочь или что-нибудь ценное, чтобы купить себе еды.

      С первого предложения ему стало казаться, что изложенная на бумаге история очень похожа на историю его собственной жизни. Он залпом прочитал всю рукопись, тихо переворачивая страницы, чтобы не разбудить похрапывающую рядом женщину. В плотном тексте не было ни одного исправления, ни опечаток, насколько он мог судить, ни одной лишней или недостающей запятой. Время от времени Генри отвлекался от чтения, чтобы рассмотреть спавшую женщину. Не встречались ли они раньше? Как, собственно говоря, ее звали? Называла ли она вообще свое имя? Женщина была неброской, с изящными руками и ногами и длинными ресницами, прикрывавшими закрытые глаза.

* * *

      Когда после полудня Марта проснулась, Генри успел затопить печь, починить текущий кран, укрепить душ в ванной, убраться на кухне и пожарить