авторитета и вождя – только после того, как занял высший административный пост и получил в руки ресурсы государственного управления и государственных финансов. До этого его пост руководителя партии оставался предметом конкуренции.
В отличие от Гитлеры, лидеры большевиков, не получив легитимно, а завоевав свои посты через кровь, оставались друг другу конкурентами. Ленин приобрел черты вождя только после того, как «похабный мир» Бреста был отменен Ноябрьской революцией в Германии в 1918 году. Но это не отменило жарких дискуссий – высший административный пост главы правительства не утвердился, поскольку не был признан легитимным другими государствами – для этого требовался длительный период. Сталину пришлось истребить всех своих конкурентов и насилием поставить пост главы партии выше всех административных должностей, став при этом несменяемым лидером. Гитлер же стал вождем в одночасье – все этого от него ждали, и он оправдал ожидания.
Чтобы административный пост заиграл в руках вождя оттенками мистики и приобрел черты не просто должности, а знака судьбы, нужен был именно такой, как Гитлер – не организатор, каковым он никогда не был, но тонкий интриган, отточивший это мастерство в своей партии; не теоретик, каковых было множество – на голову выше Гитлера, а голос нации – совсем не похожий на голос других потенциальных вождей. Манера публичных выступления Гитлера могла либо резко отталкивать, либо завораживать.
Превратившись из политика в мистическую сущность, Гитлер тут же получил знаки недосягаемого величия, которыми его наделили ближайшие соратники – поставив и себя на недосягаемую для других высоту. Геринг впоследствии сказал: «если бы Бог и Провидение не дали нам фюрера, Германия никогда бы не поднялась от первородного греха, от упадка»[5]. В этих словах Гитлеру отдаются почести как демиургу – он имеет здесь совсем уже нечеловеческие черты.
В поддержку Гитлеру и системе фюрерства в нацистской пропаганде утверждалось понимание исключительной индивидуальности, решавшей судьбу Германии: «Подлинное национальное сообщество не может вырасти из массы, а только из сильных личностей»[6]. Масса играет второстепенную роль – об этом у большевиков была целая дискуссия о вождях, партиях, классах и массах. Большевики предпочли не отрывать вождей от массы, а нацисты сделали это – без этого не могла быть выстроена бюрократическая «вертикаль» с беспрекословным подчинением «низов» «верхам». Большевики сделали то же самое, но гораздо медленнее, и никогда не признавались в наличии такой иерархии и особом порядке жизни для партийной элиты. Вожди нацизма не стеснялись, и голоса критиков после прихода Гитлера к власти затихли раз и навсегда.
Особенность гитлеровского нацизма – своеобразный отблеск вождизма на каждом чиновнике аппарата партии и государства. Никто не становится «винтиком», от всякого требуется показать из себя «белокурую бестию»: «Национал-социализму нужна полностью