ручку газа, как целый табун лошадей под тобой мощно – так, что только держись за руль, – уносит тебя вперед, и дамочки с наманикюренными пальчиками в авто с тонированными стеклами остаются далеко позади…
Я проснулся посреди ночи с тревожно бьющимся сердцем. Сон вызвал настолько сильные ностальгические чувства, что захотелось вот сейчас, немедленно вернуться домой, в свое время.
Чу! А ведь и в самом деле пахнет дымом. Вернее – не так. Дымом зимой пахло всегда – топились печи для обогрева, печи на кухнях. Сейчас дым пах по-другому.
Почуяв неладное, я, как был в исподнем, обул валенки, накинул на плечи тулуп и вышел на крыльцо. Ешкин кот! Горел дом на другой стороне улицы. Огня пока не было видно, но дыма было много. И пах он не дровами – примешивался запах горелой кожи, домашней утвари, тряпья.
– Пожар! – заорал я и ворвался в воинскую избу. – Подъем! Пожар! Быстро всем одеться, взять ведра и багры и тушить!
Ратники мои вскакивали с постелей, чертыхаясь, одевались, не попадая спросонья в рукава и штанины. Я тоже помчался домой, быстро оделся и выбежал на улицу.
Вокруг дома уже сновали мои ратники, соседи и подбегали новые люди. Они встали в цепочку и передавали наполненные водой ведра. Федька-заноза лил воду на стены.
– Люди где?
– Все здесь!
– Я не про наших. Из дома где люди?
– Не знаю, – растерялся Федька.
Я ринулся в дом. А там уже дыма полно. Ночь на дворе, только зарево пожара светит в окна. Видно плохо, но дым идет поверху.
Я встал на четвереньки и пополз. Одна комната пустая, вторая. В третьей сквозь треск горящих бревен услышал чей-то хрип. Я подполз к лавке. Сосед – запрокинул голову, но дышит. Тяжело дышит, с хрипом. Я бесцеремонно стащил его с лавки, ухватил за ворот исподнего, поволок из избы. Ногой распахнул дверь, вытащил соседа во двор.
– Федор, оттащи его подальше и уложи на какую-нибудь подстилку. Ему свежего воздуха надо, вишь – угорел.
– Боярин, ты никак снова в избу собрался? Погодь маленько, отдышись, – теперь мой черед.
– Федя, комнату спереди и две слева я осмотрел. Ты смотри по правую руку. Только на четвереньках – дым поверху плавает, дышать нечем.
– Понял!
Федька исчез в дверях дома, я же встал на его место и стал поливать стены водой из ведер. На крыше гулко ухнуло, что-то обрушилось, полетели искры. Народ отбежал от горящего дома и стал поливать водой забор и сарай, чтобы пламя не перекинулось на соседние дома. Уже было ясно, что горящую избу не погасить – она обречена.
Из двери вынырнул Федька. Был он черен лицом от копоти, кашлял от дыма, но тащил за собой за одежду женщину. Ее тут же подхватили соседки и понесли в соседнюю избу.
– Все осмотрел?
– Дальняя комната осталась, не смог. Баба уж больно тяжела, еле выволок.
Я опрокинул на себя ведро воды и ринулся в дом.
– Боярин! Куда! Вернись, не то сгоришь.
Я набрал в легкие побольше чистого воздуха