отстроил. Убили кинжалом в спину, прямо во дворце. Представляешь?
– Постой, погоди, Кирилл. Кто нашел убитого?
– Какая разница? Слуги наткнулись.
– Почему решили, что кинжал? Кинжал – оружие боевое, с ним во дворец не ходят.
– Правильно спросил. Рана в спине была, но самого кинжала не оказалось. А решили, что кинжал, потому что удар в спину был нанесен и лезвие насквозь тело пробило – есть рана выходная спереди. Ножей такой длины не бывает.
– Со слугами-то разговаривали? Может, успел перед смертью боярин сказать что-то важное?
– Какое там! Он уже бездыханным был, а под ним – лужа крови.
– Враги у него были?
– У кого их нет? Даже в тебе я не уверен, что, повернись я к тебе спиной, ты не выстрелишь в меня. Шучу я так, не дергайся.
– Кто тело осматривал?
– Я сам, как дьяк приказной, да двое людей моих, в сыске сведущих. Не возьму же я с собой палача? – плоско пошутил Выродов.
– Резонно.
– Чего?
– Разумно, – поправился я. – А одежда, в которой его убили, где?
– Почем я знаю?
– Его ведь не в ней хоронили?
– Помилуй бог, она же вся в крови. Обмыли, переодели, все по-человечески, по-христиански, упокой Господь его душу, – перекрестился дьяк.
– Где живет, вернее – жил Голутвин?
Вместо ответа дьяк Выродов встал, приоткрыл дверь и рявкнул, как ротный старшина:
– Андрей, подь сюда.
В кабинет с полупоклоном вбежал служивый.
– Вот, знакомься – вологодский боярин Георгий Михайлов. Он будет сыск вести по убийству Голутвина. Поступаешь под его руку – показать, что нужно, по городу провести. Понял?
– Как не понять?
– Тогда иди с боярином, куда он скажет.
Дьяк повернулся ко мне:
– Сам понимаешь – не тяни. Будут задержки в чем или помощь нужна – сразу ко мне.
Я поклонился и вышел вместе с Андреем.
– Боярин, чего изволишь? – склонился в полупоклоне Андрей.
– Давай по-простому, не юродствуй. Мы вместе должны выполнить работу. Потом я – домой. Если нас ждет успех, думаю, оба не останемся незамеченными. Потому работаем дружно. Хочешь – можешь доносить на меня Выродову. Думай и решай сам.
Андрей не ожидал от меня настолько прямого обращения и покраснел.
– Прости, боярин. Начальства много, все помыкают, думают – лучше меня знают. Тебя тоже поначалу за выскочку принял. Слова твои принимаю и помогу чем могу.
– К дому Голутвина веди.
Мы пошли по заснеженным улицам. Это у нас в Вологде снег был, как и положено – белый. А в Москве – серая снежная каша. Немудрено – пепел от многих печей, навоз, грязь – все перемешалось человеческими ногами и конскими копытами.
Жил боярин Голутвин недалеко, в чем я и не сомневался. Не будет же боярин из дворцовых на окраине жить? Были на месте через десять минут.
– Прости, боярин.
– Называй Георгием.
– Поздновато уже,