защищаться. А значит, он угадал.
– Твои слова как бы именно это и подразумевают.
Изо всех сил сжав кулаки, Никос поборол почти нестерпимое желание снова ее схватить, чтобы она посмотрела ему в глаза и сказала правду.
– Если ты будешь брать с потолка такие выводы, ни о чем мы сейчас не договоримся.
Огромные зеленые глаза смотрели прямо на него, но на этот раз он не сумел прочитать в них, врет ли она или говорит правду. Зато нашел в них ту же сводящую с ума страсть, что три месяца назад вскружила ему голову.
Шагнув еще ближе, Никос сумел различить сладковатый аромат ее духов, так похожий на те запахи лета, что окутывали их целых две недели, воскрешая воспоминания, которые он давно бы предпочел забыть, но так и не смог от них избавиться. И эта женщина, единственная, рядом с которой ему захотелось чего-то большего, чем просто секса, оказалась ничуть не лучше бросившей его матери. А если подумать, Серена даже хуже. Она не просто собирается отказаться от ребенка, но и от него требует того же.
– Никос, давай будем разумны. Ребенок будет расти в Англии, со мной.
Ни за что.
Никогда.
Неужели она ждет, что он послушно примет ее решение?
Да и собирается ли она действительно стать матерью его ребенка?
Или, не моргнув и глазом, отдаст его чужим людям?
Он снова вспомнил собственную мать. Неужели, уходя, она тоже поступала разумно? Или, убегая с любовником в большой город, где ее ждала карьера модели, вообще не думала о шестилетнем сыне?
И вот его снова преследуют воспоминания. Он совсем не знал давшей ему жизнь женщины, так же как и она совсем не знала его. Они могли бы случайно встретиться в Афинах или любом другом городе, где он бывал по делам, но, не узнав друг друга, прошли бы мимо. Но одно он знал твердо. С тех пор как ему исполнилось шестнадцать, она несколько раз пыталась с ним связаться, но он решительно вычеркнул ее из своей жизни.
Никос задумчиво посмотрел на Серену. На женщину, которую, сложись все иначе, наверняка бы полюбил.
– Нет.
Короткое хлесткое слово, словно пуля, безошибочно нашедшая свою цель. Зеленые глаза удивленно расширились, а невероятно длинные ресницы пару раз опустились и снова взлетели вверх. Ну почему она так красива? И вообще, представляет, как сильно на него действует, заставляя вспоминать те волшебные ночи?
– Откуда мне знать, что после всего сказанного ты не отдашь ребенка сестре?
Не в силах справиться с переполнявшей его яростью, Никос буквально прорычал эти слова, выплескивая годами копившуюся обиду на отвергнувшую его женщину, что должна была бы любить его больше жизни.
– Я никому не отдам своего ребенка. Даже тебе.
На несколько секунд Никосу показалось, что он уловил в ее глазах боль, но потом все затмила холодная решимость.
– Сперва ты говоришь, что твоя сестра отчаянно хочет ребенка, а потом заявляешь, что нашего мы вырастить не можем. Отсюда напрашивается только один вывод.
Боясь, что не сможет с собой справиться, Никос отступил на пару шагов.
– Как