за двадцать минут, – сказал Пашка, поудобнее пристраивая рюкзак и удочки на плече.
– А будь у нас велики, – отозвался Артур, – ты бы сломал колесо вот на этом камне, а я на том…
Артур был очень практичен. Выбирал лучшие тарифы для телефона, читал и слушал только полезные книги, предсказывал последствия абсолютно всех действий. Пашка не сомневался, что Артур станет выдающимся биологом и синтезирует моментальное средство от всех болезней – и ни сопли, ни кашель больше не страшны будут человечеству.
На улице Сакко и Ванцетти липы росли вперемешку: старые, толстые, дававшие тень, и юные, едва принявшиеся, тонкие. Некоторые юниоры так и засохли и стояли среди лета будто скелетики, привязанные к деревянным кольям. Зато те, кому удалось выжить, еще местами цвели.
– Лора, назад! – кричал Пашка. – Не убегай далеко!
Он молча принял на себя обязанности воспитателя в этом походе. Артур на такое не подписывался, он пошел просто затем, чтобы не огорчать бабушку. Но мелкие, двоюродные, на улице слушались лучше, чем дома, и Пашка недоумевал: а почему они раньше не ходили на реку вместе? Зачем было тащить деда или бабушку? Можно пойти завтра, прямо с утра, пока не настанет жара…
Компания поравнялась с фасадом самого странного, наверное, в Торпе здания – с Институтом специальных технологий. Высокие двери были наглухо закрыты. Казалось, здание брошено, внутри давно никого нет.
– Вот тебе градообразующее предприятие, – сказал Артур.
– Разве они еще работают? – Пашка рассеянно поймал мяч и бросил обратно Лоре. Рюкзак опять сполз с плеча, пришлось поправить лямку.
– Говорят, да. – Артур наконец-то помог ему, взяв из рук удочки. – Просто сейчас каникулы. А соседи говорят, там наркотой торгуют, учат непонятно чему. Но каждый год – толпы новых абитуриентов…
– Интересно, кем надо быть, – пробормотал Пашка, – чтобы захотеть тут учиться.
– Мало ли. Кого больше никуда не взяли…
Улица Сакко и Ванцетти сменилась улицей Мира, совсем коротенькой. Впереди уже качались камыши, пахло рекой, и Пашке пришлось взять Лору за руку, чтобы не убежала вперед. На маленьком пляже, окруженном осокой, никого не было, только следы от позавчерашнего дождя. Торпа, конечно, глушь, подумал Пашка, но в этом есть своя прелесть.
«Только на мелководье», – предупреждала бабушка. Но река так обмелела к середине лета, что глубокое место еще попробуй найди; Лора сбросила сарафан, осталась в детском розовом купальнике и плюхнулась в воду, и за ней плюхнулся Антошка, едва успев скинуть шорты.
Пашка вспомнил, как они с братом тут плескались малышами. Каждое лето, каждое лето – в Торпу, и со временем надоедает. Но до чего же уютно, спокойно, привычно…
Старый лодочный причал рассохся, и давно тут не было ни одной лодки. Ниже по течению в зарослях камышей виднелись деревянные мостки, и на них кто-то стоял. Рыбак в брезентовой куртке с капюшоном по такой-то жаре. Повернул голову, поглядел на Пашку. Мелькнули блики в темных очках. Наверное, он был недоволен, что малышня пугает ему рыбу.