Идеи и числа. Основания и критерии оценки результативности философских и социогуманитарных исследований
что они «стоят своих денег», что затраты общества оправданны и окупаются если не в обозримой перспективе, то хотя бы в принципе.
Казалось бы, это не самая острая проблема для философской профессии. Исследования в области философии, на первый взгляд, безобидны и по «себестоимости» не идут ни в какое сравнение не только с естественными, но и с целым рядом социогуманитарных наук (например, тех, где есть «поле»). Однако именно в отношении философии особенно часто приходится сталкиваться с непониманием смысла этой предельно сложной формы интеллектуального освоения мира, а потому и с малообразованными суждениями о бесполезности философии вообще. Более того, такого рода суждения могут и сами быть элементами мировоззрения и теории: достаточно вспомнить недавнюю позитивистскую установку, согласно которой «наука сама себе философия». Эта установка уже дезавуирована не только философскими исследованиями, но и работами в области собственно научной рефлексии, логики и методологии науки, однако она была популярной, а у части не особенно осведомленной публики популярна и сейчас.
Далее, в настоящее время идет активный процесс переосмысления и общественной миссии науки, и самого понятия результата в области познания (не только философского). Усложняются отношения между фундаментальной и прикладной наукой, выявляются все более сложные схемы, когда фундаментальный результат дает отложенный прикладной эффект, часто почти не предсказуемый. Это имеет прямое отношение и к философии, которая с не особенно большими оговорками тоже делится на фундаментальную и прикладную. При этом практическая утилизация результатов прикладной философии может быть даже более оперативной, чем в технических отраслях и в «прикладном естествознании». Также это относится и к социогуманитарному знанию, работающему на стыке с философией, например, социальной и политической. Самый очевидный, яркий, а нередко и болезненный пример – использование электоральной социологии в политтехнологических целях. Здесь есть риски, по масштабу последствий ничуть не меньшие, чем при утилизации результатов физических исследований, наук биомедицинского цикла и т. п. Что же касается философии как таковой, то и здесь есть богатый опыт утилизации ее концептуальных результатов через идеологию, причем самого разного свойства и с разными социальными, политическими и даже историческими последствиями. После масштабных трагических событий прошлого века эта тема становится одной из центральных, причем идея «результата» оказывается сильно окрашенной темой ответственности.
Далее необходимо отметить, что идет постоянный процесс переосмысления взаимоотношений, с одной стороны, между философией и наукой, а с другой – между философией и обществом, социальной (в самом широком смысле этого слова) практикой. Естественно, это также влияет на понимание как актуальности в философии, так и ее результата. И граница эта довольно сложно устроена. Например, если