безрадостные перспективы.
– Время пошло! – гаркнул мэтр, и все пришло в движение.
Бледная луна дрожала и пряталась за тучи. Ледяной ветер раскачивал верхушки деревьев, будто играя, перепрыгивал с ветки на ветку. То проберется под куртку, то сыпанет трухи за шиворот, то хлестнет по лицу сочной листвой. Еле угадывающаяся тропинка петляла между деревьев, уводя нас все дальше от защиты надежных стен.
– Ежели напрямки, быстрее будет, – объяснял староста. – Минут пятнадцать шибким шагом, и на месте.
Преодолев небольшой овраг, выбрались с той стороны.
– Вон она, полянка-то, – махнул рукой деревенский глава в сторону просвета между деревьями.
– Приготовились! – скомандовал Вермион. – И чтобы тихо мне!
Мы, крадучись, двинулись вперед. На поляне, сколько хватало глаз, стояли надгробные плиты, кое-где покосившиеся или упавшие от времени. Разрушенная местами ограда, точь-в-точь та, что виделась мне во сне. Камень, нужный нам, я увидела сразу. Он лежал у самого входа на осевшем холмике могилы. Как и говорил трактирщик, абсолютно черный, весь изрезанный знаками и неизвестными мне схемами. Знакомый такой…
Магистр запустил поисковый импульс… потом еще один… и еще… с удивлением отмечая, что на кладбище все в полном порядке. Кому положено, спокойно лежат себе на своих местах, вовсе не собираясь перерождаться. Только странная завеса, отделяющая погост от леса, будто охранный контур, но не он. Неужели и здесь Анисим оказался прав? Что же это может быть?
Вдруг прямо из надгробия показалась изящная полупрозрачная рука, а следом за ней и ее владелица – статная красивая женщина в длинном сарафане и тонкой рубахе. Волнистые волосы водопадом укрывали изящную спину до самого пояса.
– Что ж ты натворил, ирод проклятый! – запричитала она, оглядываясь вокруг.
– Призрак, – констатировал Грегори и начал выплетать магическую сеть.
На мой взгляд скорее дух, причем безобидный. Я это чувствовала.
– Постой, – попросила его, кладя ладонь на напряженное предплечье. – Она не причинит нам вреда.
– Чтоб я сдох! – шепотом воскликнул Архип. – Это ж Агафья – бабка нашей Матрены-травницы.
– Вот это бабка! – тихонько присвистнул Оливер, тот еще шутник и весельчак.
Магистр недовольно цыкнул на него, призывая сохранять тишину.
Вдруг женщина замерла и медленно оглянулась, пристально всматриваясь в толстые стволы, будто искала кого-то.
– Фрол! – всплеснула она руками. – Фролушка! Пришел-таки! Любый мой!
Самое могучее дерево распрямилось, вытягивая массивные ветви вверх, и двинулось к покосившейся ограде, постепенно уменьшаясь на ходу. Корни стали стройными ногами в добротных сапогах, ствол – мощной грудью и широкими плечами, сучья – крепкими руками… и вот навстречу потусторонней красавице шагает хозяин лесной. Его скуластое лицо с темной щетиной на щеках было полно невыразимой печали.
Он остановился и с глубокой тоской взглянул в полупрозрачные глаза Агафьи.
– Не