холодная, с тонкими детскими пальцами и короткими ноготками. Она побагровела, вспыхнули даже уши, и попыталась вырвать руку, но он не позволил. Они сидели, держась за руки. Она смотрела в стол…
– Вам семнадцать, Лика, не врите старшим.
– Подумаешь! Допустим, почти восемнадцать. А как вы догадались?
– Вы читали мой сайт?
– Ну, читала, и что? – удивилась она.
– Помните, что там сказано? Бывалый путешественник, психолог, ясновидящий… Так что любое вранье мигом просекаю. Понятно?
– Там не было про ясновидящего! – вскрикнула она. – А вы правда ясновидящий?
– Конечно. А теперь рассказывайте.
– Пятнадцатого день рождения мамочки, и у нас будет прием.
– Где будет прием?
– У нас дома. Ну, не прием, а просто гости. Это семейная традиция после смерти мамы, почти двенадцать лет. Собирается вся семья.
– Ваша мама умерла?
– Да, я была еще совсем маленькая, пять лет всего. Сердце. Вы не могли бы говорить мне «ты»? А то как-то… – Она передернула острыми плечиками.
– Чем ты занимаешься? Учишься?
– Ага. В театральной студии. Это семейная профессия. Мама была актриса. Папочка – режиссер, вы наверное слышали – Роман Левицкий! Работал в Праге, в Риме, в Берлине. В Риме ставил «Божественную комедию», в Берлине – Брехта. – В голосе ее зазвучали хвастливые нотки. – До сих пор в репертуаре. Сейчас он пишет мемуары – встречи со знаменитостями, современный театр, все такое. Он у меня старенький, ему уже за семьдесят. Я у них поздно родилась. Сейчас почти не выходит, сидит дома. У него проблемы со здоровьем.
– Одна из моих жен была актриса, – заметил Монах. Имя режиссера было ему незнакомо. – Пробовала себя где-нибудь?
– В роли Дездемоны… – Лика скосила взгляд на витраж, оттопырила нижнюю губу.
– Как тебя принимали? – Монах с трудом удержал усмешку, представив себе это странное существо в роли Дездемоны.
– Плакали! – процедила она неохотно.
– Ну что ж, это признание.
– От смеха! Представляете?
Монах рассмеялся.
– Понятно. Ну и..?
– Понимаете, двадцать четвертого сентября разбилась на машине жена отца, Нора. Не вписалась в поворот, был дождь, темно… – Она вздохнула. – Неплохая женщина, мы с ней ладили. Глупая, правда. Тоже актриса, только оперетты. Папа обожал ее пение. «Я танцевать хочу, я танцевать хочу…» – и все такое. После ее смерти он неделю не вставал, отказывался есть. Если бы не Юлия… это наша экономка, на ней все держится. Она ведет дом, следит, чтобы папочка принимал лекарство – у него давление и печень. Она правильная тетка. Даже Лариска это признает. Говорит, слава богу, что есть Юлия, иначе всем вам хана, все с придурью, что ты… это про меня, что папочка. Лариска – это моя старшая сестрица, очень правильная… аж тошнит!
Монах подавил ухмылку.
– Это Юлия тебя воспитывала после смерти мамы?
– Еще чего! Меня никто