должен, да они и не сторожатся вовсе. Гуляют, как будто свадьба у них.
– А ты что скажешь, Карл? – обращаюсь я к помалкивающему Климу.
– Я тут к местному пастору подходил. Латиняне обидели его, а я посочувствовал. Так он рассказал, что это отряд пана Завадского. Они с евойным сыном и племянником воевать под знаменами Сигизмунда устали, ну и, как водится, отправились отдохнуть. Поначалу в Дерпте гуляли, да так, что дым коромыслом, а потом повздорили с воеводой. Тот их хотел выгнать, да куда там! Сами, поди, знаете, ваше высочество, шляхтич в поле на коне – с воеводой наравне! Так что теперь пока пан Завадский всю округу не разорит, не успокоится.
– А барон местный?
– А что барон, он и в замке отсидится, что ему сделается.
– А чего не выгонит Завадского?
– Выгонишь такого, как же! Не те сейчас бароны, сидят тихо, как мышь под веником.
– Понятно, кони-то, говорите, хорошие?
– Ой, хорошие, герцог-батюшка! – вновь вступил в разговор Анисим. – Аникита как увидал, сам не свой сделался. Говорит «жить не буду, а сведу хоть одного коня»!
– И много коней?
– Да каждый одвуконь, а у панов еще и заводные, так что, почитай, две сотни.
Ближайшей ночью мы окружили хутор, вернее, небольшую мызу, и стали дожидаться, пока люди пана Завадского угомонятся. Не знаю как ясновельможный пан и его люди воюют, но пить здоровы, это точно. С хутора доносились пьяные крики, играла какая-то музыка. Иногда раздавались визги, перемежаемые совершенно сатанинским хохотом. Наконец к утру воинство утихомирилось. Очень я надеялся, что все поляки перепились вусмерть, а то у меня всего два десятка людей под рукой. Следом должен прийти еще караван с моими спешенными драгунами и рейтарами, но караван большой, на него могут и обратить внимание раньше, чем нужно. А тут такой случай – никак нельзя упустить.
Часовые отсутствовали как класс. Многие доблестные воины лежали там, где их сразил Бахус. Другие смогли добраться до домов, откуда выгнали хозяев. Местные, те, что не успели сбежать, ютились по хлевам. Они первыми заметили наше появление, но Клим сказал им несколько слов, и те не возникали. Я, грешным делом, думал, что захотят поквитаться с обидчиками, но нет. Хранили нейтралитет – видать, привыкли.
Первыми попадали под раздачу те, кто на улице. Здраво рассудив, что важные паны спят по домам, а те, кто снаружи, проходят по списку как шелупонь, я дал отмашку. То, что пьянство вредит здоровью, известно давно. Сегодня оно приводит к летальному исходу. Пленные мне особо не нужны, то есть потрясти самого пана Завадского еще куда ни шло, но возиться с остальными – увольте! Имею опыт после памятной битвы с войском пана Одзиевского.
Трудно просыпаться с перепоя, но особенно нехорошо, если, проснувшись, обнаруживаешь, что руки связаны, а вокруг ходят суровые люди, которые вовсе не собираются тебя похмелять. Да что там похмелять – хоть бы водички бы дали! Пан Завадский и его сын стояли на коленях со связанными за спиной руками посреди двора и угрюмо озирались. Вокруг суета, местные складывали на телеги тела их