Все они остались в далеком прошлом. Торопливо совмещаясь, в оптике плясали тени и параметры перспективы, цифровые огоньки знали всё, что им было нужно, но ничего не происходило. Я плавно и аккуратно, стараясь ничего не потерять, проводил корпусом инструмента кромку леса. Терпение всегда относилось к лучшим достоинствам хищников. Важно было с ходу поймать соответствие периметра сенсоров и траекторию своего движения, но я уже знал, что не успею, слишком близко. И никто бы не успел. Холодно и много света. С тем же успехом можно ловить руками свою тень.
Вот в том-то и дело, подумал я, отправляя самострел назад за спину, об этом и речь. Голым желанием их не достать, скорость реакции у них как у мух.
Помнится, вечно энергичные и неприятно жизнерадостные экзоморфы проводили аналогии, объяснявшие непривычно высокий уровень интеллекта всего многообразия местной фауны. Я бы от себя добавил, что они забыли про лес. Парагормональная система с зачатками нервной организации растительного мира была тем целым, часть которой составляла фауна. Все основные горные экваториальные цепи с низовьями Конгони в той или иной степени затронула, один за другим, череда ледниковых периодов. Их сопровождала сильнейшая тектоническая активность материковой коры и, соответственно, вулканические извержения. Стрессовый фактор был тем всё решающим моментом, который стоял с кнутом и подхлестывал защитные механизмы организмов. В результате, вся целиком биосистема до сих пор пребывала в напряженном ожидании, чего мать-природа выкинет еще. Тяжелые на подъем и медленно думающие составили длинный список вымерших видов.
Предполагалось, когда-то здесь была одна и та же бесконечная, леденяще глубокая ночь с редкими вкраплениями сумеречно бледного рассвета. Позднее хронические подвижки плит, эрозия с осыпанием гор, шарахающие груды вулканов до неузнаваемости изменяли ландшафт, когда одна долина под вечер могла выглядеть еще равниной, а наутро вместо нее стоял отвесный обрывистый склон, проросший тропиками. На страшной глубине не росло ничего, а на еще более страшной высоте лежал снег и лед. Чтобы выжить, каждому отдельно взятому живому организму приходилось просчитывать совсем не типовые логические задачи. И не делать ошибок. Живое, постоянно существовавшее в ожидании больших неприятностей, трудно было удивить чем-то еще. Элементы биоценозов, разумные в недостаточной мере, склонные к поддержанию традиций и в повседневной жизни опиравшиеся на проверенные временем решения, не оставляли себе шанса. Это нужно, чтобы приблизить свет понимания к тому, что произошло дальше. За жизнь целяются. Этот мир смотрел на вопрос иначе. Неторопливые жили недолго, но счастливо.
4
Во всей этой истории важно то, что те же перипетии на типе организации и специализации насекомого мира сказались самым драматичным образом. Лишь на небольшой островной гряде Шельфа Пенк-Гуан были обнаружены эндемичные формы оккамов рая, кровососущих гвоздей