таунхауса. Ей пришлось сморгнуть крупные капли дождя, стекающие со лба, но когда она вновь перевела туда взгляд, там уже никого не было. И вот тогда-то небеса окончательно разверзлись.
Вернувшись в гостиную, Кэтрин взяла один из чертежей, которые принес Джек Райт, и вышла на середину комнаты. Глядя в них, начала так и эдак поворачиваться на месте, пытаясь сравнить ее размеры с теми, что предусматривались первоначальным планом. Стены и перегородки исчезали у нее в голове, а затем собирались заново в иной конфигурации, показывая, какой была эта комната до того, как Роберт Райт, по словам его сына, переделал ее, чтобы превратить в небольшую квартирку для сдачи внаем. Комната вдруг стала больше. В ней начала появляться очаровательная мебель, со вкусом расставленная. Унылые серые и бежевые стены и потолок обрели приглушенные цвета, оттеняя оживленные восточные мотивы на полу. И чем больше Кэтрин поддавалась влиянию этого призрачного места своей мечты, тем быстрее поворачивалась с чертежом в руках, полностью отдавшись на волю своему воображению.
«Он ждал меня. Этот дом. Ждал, когда я верну его к жизни».
Ее улыбка превратилась в смех, радостный и безудержный, но тут она вдруг резко остановилась. Нахлынувшее смущение рассеяло ее мечтательность, как будто некая остаточная сущность Слоун Филдс все еще витала в воздухе, чтобы наказать ее за то, что ощутила себя такой свободной. И вновь у Кэтрин возникло жутковатое ощущение, будто кто-то может наблюдать за ней.
Она никак не могла знать, что только что представила себе обстановку, все в которой выглядело практически точно так же, как и в ту ночь, когда от ножа убийцы погибла Ребека Райт.
Глава 2
Набеяки удон[6] из кафе «Гармония» на Эм-стрит оказался совсем неплох. Принесли его еще горячим, исходящим паром, и хотя Кэтрин пришлось прихлебывать лапшу из пластикового контейнера вместо традиционного глиняного горшочка, который ей подали бы в ресторане, та оказалась плотной, а не разваренной в кашу, а овощи упоительно похрустывали на зубах. Это определенно стоило дополнительных пяти долларов, которые она дала на чай парнишке, доставившему заказ. Кэтрин сидела на кухне за купленным на блошином рынке карточным столиком, разложив перед собой один из архитектурных планов, которые принес Джек Райт, и размышляла о том, насколько все удачно для нее складывается. Всего несколько месяцев назад она была страдающей галлюцинациями развалиной, заточенной в психиатрическом отделении больницы университета имени Джорджа Вашингтона. Никаких изысков вроде набеяки удон в тамошнем меню не имелось, хотя комната была удобной, пусть и нарочито безликой – вроде той, что можно найти в любом отеле «Хэмптон-инн»[7]. Несколько сеансов электросудорожной терапии, регулярный прием рисперидона, лоразепама и галоперидола, а также раздражающе навязчивые беседы с доктором Тэми Фрэнкл наконец поставили Кэтрин на ее подкашивающиеся ноги.
И вот где она теперь. Впервые ночует в своем новом доме, в своем собственном Зачарованном Замке. Полнейшая тишина уютно окутывала и гипнотизировала ее,