Он учится вместе с вашим сыном. И, как я понимаю, именно в его доме и произошел тогда конфликт, – Игорь еще что-то говорит, но у меня в голове уже скачут мысли. Поэтому слушаю его в пол-уха.
Ах, ты ж сука, Леха! Вот так решил отомстить? Ну, правильно. Сумка-то Вероникина у него была. Получил ключ и решил так отомстить и ей, и мне за угрозы? Подставив Макса?
Тварь. Сучонок.
Сядешь по полной теперь. Обеспечу.
– Вы меня слышите, Илья Александрович? – голос Игоря звучит громче.
Поднимаю на него взгляд.
– Я говорю, трогать его нельзя. Надо решать как-то мирно. В обход, – говорит он и я еще больше хмурюсь.
– Ты о чем? Что значит «трогать нельзя»? Какого хера? Сучонок должен ответить, – говорю жестко.
– Нет, Илья Александрович. Не торопитесь, – он говорит так, словно хочет успокоить меня. – Алексей этот – сын прокурора. Единственный сын. Сами понимаете, – многозначительно смотрит на меня, – отец его в обиду не даст. Надо как-то договариваться.
– И? Договариваться, чтобы сучий потрох и дальше чувствовал свою безнаказанность?! – негодую я. – У нас есть неоспоримое доказательство! Так, погоди, – размышляю я. – Квартира ведь опечатана? Значит, следы сохранились. Следы этого сучка. Надо получить постановление или как там эта хрень называется и заново всю квартиру прошерстить. Там должны быть его отпечатки! Должны. Не мог же он бесследно там пройтись. Ну, не гений же он уголовного мира! Пацан! Сосунок! Мало я ему тогда вдарил! Мало!
– Не горячитесь, Илья Александрович. Лучше не связываться. Это хорошо, что вы ему ничего не сломали тогда. А ведь могли бы, – ухмыляется Игорь. – Папа слишком влиятельный, – вздыхает.
– А я? – приподнимаю бровь. – Я что? Последний человек в городе?! Все, Игорь! Никаких договоров! Начинай копать под сучонка. С отцом его, если он решит влезть, я сам разберусь.
Игорь тяжело вздыхает.
– Хорошо, Илья Александрович. Все решим. Раз вы настаиваете. Мне нужно будет взять показания у Макса и Вероники.
– Не вопрос. Макса я предупрежу. Адрес, где сейчас Вероника, тоже скажу.
Мы еще обсуждаем детали и потом прощаемся.
Пока Володя везет меня домой, я опять вспоминаю тот самый вечер, когда сорвался и поехал искать Нику. Маленькую девочку, которую два заигравшихся мажора решили сделать игрушкой. И один из них – мой сын.
А потом я увидел ее, мокрую от дождя и дрожащую. Я уже тогда понял, что приехал, чтобы забрать ее себе. Не спасти, а забрать.
И яйца приятно ноют от воспоминаний о том, как член впервые толкался в нетронутую дырку. И крик Ники звучит в голове. Крик, который словно вытянул меня из морока.
Сука.
Почему я помню это все? Можно подумать в моей жизни было мало баб! Но ни одна не всплывает в памяти, как не старайся.
И лишь маленькая девочка, которая сейчас что-то пытается доказать мне.
Глупенькая.
Все равно ведь моя.
Меня подмывает прямо сейчас крикнуть Володе, чтобы развернулся и ехал в этот долбанный санаторий. Но я знаю, что девчонка опять ведь будет упрямиться. Может и вообще не выйти.
Нет.