полушарии своё струйное течение, в северном – своё.
– Лучше б не дошло, – Эрскин в раздумии оправил бороду. – Последние новости, что я слышал – между Альбой и Энгульсеем море замёрзло. Будем надеяться, померанцевая мистерия ведёт учеников к истине.
– Померанцевый дракон, это больше озёрного змея? – спросил незнакомый Эрскину вождь.
– Больше, по крайней мере, в метафизическом смысле, – нашёлся заморский умелец и боец.
– Кто служит такому великому змею, зря говорить не будет, – заключил вождь. – А вот и паром!
Водитель парома лихо прибавил обороты двигателя перед самым берегом, отчего стоявших у кромки воды обдало мелкими брызгами, разлетавшимися из-под завес воздушной подушки. Приподнявшись на несколько вершков над водой, паром выскочил на песок. Гул стих, судно почти вмиг замедлилось и осело. Двое полуголых матросов, спрыгнув с обмякшего гибкого ограждения, поставили сходню и принялись закатывать пивные бочонки на борт. Рулевой толкнул открывавшуюся вверх, наподобие чаячьего крыла, верхнюю половину двери, разложил вдвое нижнюю половину, заодно служившую складным трапом, и повернул её через цилиндр надувного борта. Не отягощенные кладью старейшины потянулись к трапу. Самбор, уже с кисой и мечом за плечами, с почтительным полупоклоном поднял с песка один из мешков Эрскина. Тому осталось только подобрать второй мешок, и подняться на борт.
– Не обессудь, – сказал электротехник, когда Эрскин снял ножны с клеймором и занял соседнее с ним место на узкой деревянной скамье. – Я обычно не несу столько околесицы, а сейчас прямо как не могу остановиться…
– Простительно, – рассудил альбинг, повышая голос, чтобы его можно было расслышать за поднявшимся рёвом двигателя. – Близко со смертью разошёлся, это и неробкому мужу даром не проходит. – Хуже. Не сам я разминулся с Марой[92] костлявой, Пальнатоки меня вытащил – прямо из её когтей. Теперь я ему обязан жизнью, и что Меттхильд не осталась вдовой, – пальцы Самбора погладили титановое яичко, висевшее у него на груди. – А как такой долг вернуть?
– Ну, ты же за него отомстил?
– Стылое утешение, – Самбор тряхнул головой.
– Этот долг теперь только вперёд отдать можно, – посоветовал сидевший с другой стороны от Эрскина Кайанкару. – Не смерть за смерть, а жизнь за жизнь. Он свой срок прожил, тебя спас, а ты в твой срок ещё кого-нибудь спасёшь.
Заморский электротехник благоговейно посмотрел на уэлихского старейшину и остался сидеть в безмолвии всю продолжительность путешествия.
Сквозь бежавшие по окну капли, показался берег острова Юмул, заросший кустами мидхафского дрока. «Неправильные цветы» – вспомнил Эрскин. По узкой полоске между утыканными жёлтыми цветами зарослями и водой гуськом робко двигались, ступая крошечными копытцами по крупному тёмному песку, несколько пятнистых зверюшек с рожками наподобие карликовых оленей, но с мордочками, заканчивавшимися хоботками.