верхнюю ноту беру.
Был в апломбе
Я живу в своём апломбе,
веселюсь, мне не понять,
что написано на ромбе,
то ли «а», а то ли… «Ять»
отменили коммунисты —
изуродован язык,
откликаюсь я на зык —
подпевают гармонистам,
а они свои меха,
как растянут на два метра —
пляска искренне лиха.
Звук уносит с грустью ветра
до печального стиха.
Написал вчера о счастье,
получилось, как труха
из невиданной напасти.
Публика ко мне глуха,
потому живу в апломбе.
Песни слышу петуха —
вот орёт, ну, просто гоблин.
Получилась чепуха,
я сломал с утра оглобли
о спиняку пастуха,
потому как был в апломбе.
И спорил
Вечернее небо прекрасно —
алеет гряда облаков.
И день пробежал не напрасно —
я с полной корзиной стихов
вернулся под вечер из леса —
уже заблестела луна.
Так много во мне интереса
опять возбудила она.
В заоблачной выси межзвёздной
туманится млечности Путь.
В обители сумрачно поздней
меня пополам не согнуть.
Стою опечаленный тенью —
стремится меня обогнать
в суровости стихотворенья,
когда утонувшую гать
я вновь навожу по болоту,
шагая по жиже времён,
к себе на деревню к заплоту
иду с непонятных сторон,
где я непонятно суровый
чудил в безвозвратной тоске
и спорил зачем-то с вороной,
сидевшей на сгнившем сучке.
Шуршит тоскуя
Бессмысленно мне колобродить
на листьях осенней тоски,
не зная в сермяжности брода,
ссыпать в беспокойство пески,
в осеннюю слякоть застоя
под бурями гнуться нельзя.
Пространство до жути пустое,
покрыта листвою земля —
Шуршит, неумолчно тоскуя
по прежнему статусу грёз.
Порою от счастья ликую
под истовой лейкою гроз,
несущих заряд очищенья
от скверности пыльных дорог.
И снова шумят превращенья
из счастья в застойность тревог.
Впервой
Печаль осеннего разлива
струится дождиком с небес.
Забока вновь «отговорила»,
снимая беспокойства стресс.
Стучит паром колёсной плицей —
с последней спорит он волной.
Спокойствие опять на лицах,
загар не луговой, степной.
С улыбками забытых песен
звучит серебряный рассвет,
а Мир насыщенностью тесен…
…другого, извините, нет.
Быть может, на другой Планете
он попросторнее, чем наш
в безумно частном Интернете,
где властвует над нами фальшь.
Мы восхищаемся собою
при