поторопились за нами, и мы все вместе спрятались в кебе, а Риган вновь сел на козлы.
Кеб загромыхал колесами по выщербленной, мокрой от дождя брусчатке. Я вжималась в сиденье, собирала вуаль в районе лица так, чтобы его уж точно не было видно. Кто знает, может, Ханна уже видела Бранду? Она точно не поверит в то, что я выкрасила луковой шелухой свои волосы. Что за бред я придумала?
– Бранда, как вы себя чувствуете? – спросила Ханна участливо. – Мне тоже не доставляет удовольствия общаться с журналюгами, но, к несчастью, я и моя семья обречены на это. Вам тоже стоит быть готовой к тому, что под окнами Ригана то и дело пасутся эти отвратительные люди!
– Я в порядке, – кивнула я нахмурившись.
Кто все-таки они такие, эти Вуды?
– Ой, а знаете, чем мы займемся?! – воскликнула Ханна. – Поиграем в крокет! За домом Ригана отличное поле для крокета!
– Ночь на дворе, идет дождь, – заметил Паркер. – Предлагаю погреться у камина, распить бутылку красного вина и поговорить. Что скажете, Бранда?
– Как решит мой муж, – буркнула я, помня, что замужней женщине не следует принимать собственных решений. У замужних нет на это прав. Я, может быть, и хотела бы чуть больше свободы, да и она у меня была, до тех пор пока священник не связал меня браком. Будь я настоящей женой, не позволила бы супругу управлять своей жизнью, но я ведь подставная, а значит, мне следует быть кроткой овечкой ближайшую ночь.
Кукольное лицо Ханны скривилось. Девушка кинула на Паркера недовольный взгляд, но промолчала.
А кеб тем временем уже выехал на пустынную местность. Пересек Ротерхайт-стрит и покатился дальше. Как далеко находился дом Ригана от церкви, стало понятно спустя долгое время. Я вымоталась за время пути, Паркер задремал, и даже Ханна растеряла весь свой энтузиазм. Она уже не стремилась ежеминутно придумывать развлечения на этот вечер, а согласилась на предложение Паркера выпить вина в гостиной.
Я всю дорогу рассматривала и Паркера, и Ханну, силясь понять, стоит ли ждать от них предательства. Что, если кто-то из них пойдет завтра в газету и сообщит им правду о нашем с Риганом спектакле? Не знаю, какое за этим последует наказание, но ничего приятного нам не ждать.
Ханна показалась мне очень милой. Ее большие сияющие глаза были наполнены восторгом от всего, что она видела. Девушка заливалась смехом каждый раз, когда ее что-то веселило, а веселило ее почти всё: Паркер обмолвился, что сегодняшним утром перепутал соль и сахар, так Ханна хохотала несколько минут.
Паркер был другом и помощником Ригана. Охотником. Этот в газету точно не пойдет, но, как знать? Неизвестно, что у него на уме. Он выглядел довольно серьезным мужчиной, и внешность была соответствующей: выразительные глаза, густые брови, которые он постоянно хмурил. Почему-то в моем представлении только серьезные и мудрые мужчины все время хмурились. А еще он казался слегка заторможенным, будто его мысли постоянно улетучивались куда-то далеко-далеко отсюда. В такие моменты Паркер задумчиво замирал, а в его чистых глазах появлялась тоска.
В