о чём? – пробубнил Женя.
– О нас, о работниках. Еду мы получаем от учёных, они нам указывают, что делать. Мы работаем по двенадцать часов в день, всё реже отдыхаем и почти не развлекаемся, – жаловался Яков.
– Яша, ты перегрелся что ли? – проворчал Женя. – Зато всё работает как часы. Учёные на то и учёные, чтобы разумно управлять обществом, работники работают, а агенты борются с угрозами – всё логично.
– Вот это меня и пугает, – тихо ответил Яков. – Везде эта логика, всё должно быть предельно эффективно… А когда мы умрём, они из нас компост для своих цветов сделают?
– Всё, давай сменим тему, – отрезал Женя.
– Да, да, извини, устал, наверное, – Яков замолчал.
Грузовик остановился.
– Приехали, выгружай первую панель, – командовал Женя. – Я их буду устанавливать.
– Так точно! – усмехнулся Яков.
Одна за другой новые панели занимали положенные им места, а старые, нехотя, со скрипом, вылезали из пазов и размещались в кузове.
– Фух… вроде всё закончили, – тяжело дышал Женя.
– Ещё это солнце, – обливался по́том Яков. Довольный проделанной работой, он взглянул на блестящие чёрные квадраты, вдруг замер и закричал:
– Валим, срочно!
Женя оглянулся и увидел, как на горизонте росла песчаная стена.
– В машину, быстро!
Женя вдавил педаль газа в пол и, немного побуксовав, грузовик рванул к бетонной коробке.
– Гони! Гони! – нагнетал Яков. – Не успеем!
– Не говори под руку! – кричал Женя.
– Она уже близко!
– Не ори, успеем!
Станция обслуживания уже была близко. Но песчаная стена ближе. Сильным толчком вбок, она отшвырнула грузовик в сторону. Машина сделала несколько кувырков и остановилась, наполовину увязнув в песке.
– Приём… Центр… авария, – хрипел в браслет Яков. – Помог…
– Приём, приём, что с вами? – надрывался женский голос. – Ждите, мы вышлем помощь!
Он лежал в постели весь перебинтованный, изо рта торчала пластиковая трубка. Прибор у изголовья грустно пищал, озвучивая биение слабого сердца. Снежа стояла у кровати и смотрела на угасающего брата. Она осторожно положила свою маленькую ручку на его изломанную стихией руку и задрожала. Снежа не плакала, она помнила, что слезы ничем не помогут, но страх, страх остаться одной, становился всё сильнее. Неужели он не увидит, как мир вновь зацветёт? Неужели ему не суждено просто жить, как он всегда хотел? А последними воспоминаниями будут серая унылая пустошь, населённая безобразными дикарями?
– Он будет жить? – дрожащим голосом спросила Снежа.
– У него сильные повреждения, – тихо ответила доктор Комарова. – За пределами Центра он бы умер, но здесь… да – он будет жить. И будет жить благодаря разуму, благодаря нам и нашим технологиям, – учитель посмотрела Снеже в глаза. – Наши знания спасут ещё не одного безнадёжного больного. Поэтому, ты должна учиться, чтобы в мире не было трагедий, и люди не умирали, просто потому, что не знают, как выжить.
– Да… да, я буду учиться, –