то еще испытание. У этой некрасивой пары даже имелось двое детей: дочь Анна и сын Николай. Оба были холостые и как назло такие же некрасивые, что в принципе не мешало Николаю впутываться в очередную амурную историю. А сколько на стороне было детей от самого Гордея Борисовича – хозяина дома, даже и считать было страшно, почти все служанки побывали у Малуши, чтобы избавиться от очередного плода его "любви". Дом Семилюбовых стоял на краю города, где начиналось поле и луга, там же были и хозяйственные постройки, конюшни и прочее. Платить он не любил, но в работниках отказа все равно не было. Завод и фабрика работали в городе на пол силы, сырья в стране не хватало, и производить уже в таком количестве продукции они не могли. Народу же кушать хочется всегда и, ища где ему прокормиться, приходит, в конце концов, к Семилюбову на поклон. А тот уж не слезет с горба работника, пока три шкуры не сдерет, а заплатит так, чтобы тот штаны мог хоть подтянуть и дальше работать. Вот и Степанида пошла, хоть и спину сорвала прошлой весной, работая у него на коровнике.
Вместо Семилюбова принял Степаниду его помощник, похожий на худющую крысу. Иван Иванович Баранов сам принимал работников на службу для своего хозяина. Внимательно рассматривая, как товар, он все спрашивал, что-то уточнял, вводил потенциального работника в пот и в смущение. После такой пытки он громко вздыхал и озвучивал наконец-то принятое им решение: нанят или нет.
Степаниду он нанял, как и Тамару, а вот Фросю напрочь забраковал. "Тяжелая она у вас на характер, спорящая"– так ответил ей Иван Иванович. Степанида спорить не стала, рада была, что её и Тамару хоть взяли. С тем и ушла домой.
В избе к тому времени пахло вкусно щами, звенели голоса её детей. Они что-то обсуждали, возбужденно спорили. Степанида, прислушавшись, встала у порога, оперившись плечом о косяк. Материнская радость наполнила её грудь от того, что все дети дома и отозвалось неожиданно мимолетной грустью, что вскоре по одному её птенцы покинут родной дом, вить свои собственные гнезда.
Первой её увидела Тамара. Курносая, с русой косой как у Фроси, девчушка вскочила с места и подбежала к матери. Она, молча, стала помогать, ей разуть обувку и помогла снять платок с её головы.
– Устала? А щи уже готовы, – прощебетала Тамара.
Степанида положила ладонь на русую головку дочери, улыбнулась:
– Завтра, доченька, работать пойдем. Может, и на мясные щи заработаем.
Тамара непонимающе поморгала голубыми глазами, как у её отца и спросила:
– А на ситец для платья заработаю?
– Хорошо работать будешь-заработаешь.
Тамара улыбнулась, взяла мать за руку и потащила к столу:
– Убирай свои писульки!– крикнула она брату – Видишь, мама устала, накормить надо.
Степанида послушно села возле Фроси, которая листала какую то брошюру. Илья же не спеша убирал исписанные листы, недовольно пыхтя и косясь на мать.
– Ступай, ступай к своим коммунистам, – насмешливо сказала