недоумевал Федор. Его кучерявые волосы зашевелились. – На рынок? Торговать?
– Федь, ты не представляешь, у нас же реальный шанс. Я за выходные в два раза больше заработала, чем за полгода в ЖКХ.
Вика принесла кассетник и поставила посреди стола.
– Песня! – объявила она и включила запись.
Заиграл хит сестер Роуз «Свадебные цветы», которую Саня по просьбе сестры записал с радиотрансляции.
Танцуя и едва попадая в ритм, Вика начала подпевать:
– «Были белее снега свадебные цветы…»[3]
Федор и Надежда изо всех сил старались улыбаться и перешли на шепот.
– Как унизительно, – ворчал отец семейства. Чтобы он, доцент кафедры литературы, стоял у прилавка с тряпками? Что-то более невозможное его воображение даже отказывалось представлять…
– Федь, твоя зарплата – пять вот таких вот куриц, и, по-моему, именно это унизительно.
Федор обреченно уставился на курицу.
– Надюш…
– Мы с тобой вдвоем еще больше заработаем! Ну пожалуйста. Я прошу. Я уже решила!
– Мама, папа, с юбилеем свадьбы! – Вика подпрыгнула и даже попыталась взорвать хлопушку. Шнур упорно не хотел выдергиваться.
– Давай, зайка. – Федор мягко забрал хлопушку. – Надь, я на рынок торговать не пойду. – Он дернул за шнурок, и по комнате разлетелись разноцветные бумажные конфетти.
Кому-то придется долго их убирать.
– Ура! – Вика весело захлопала в ладоши.
Федор встал из-за стола и ушел на кухню.
Надежда не знала, на кого сорвать злость. Первым ей подвернулся Санька.
– Че сидишь? Постоянно… как чучело. Отрастил себе… Что такое на лице? Неужели вообще нельзя все убрать? – Она попыталась зачесать сыну волосы назад: ссадина посреди лба краснела, будто собиралась кровоточить. – Подожди, что еще такое?
– Споткнулся, – попытался выкрутиться Саня.
– Значит, споткнулся? Александр… Рябинины не врут!
Они молча смотрели друг на друга, и Саня, заикаясь, выдавил:
– Мам, ты только не сердись…
Саня рассказал родителям обо всех утренних приключениях. И о крыше, и о хулиганах под мостом. И о неудачном угоне чьей-то новенькой иномарки, к тому же теперь разбитой до неузнаваемости.
В гостиной Федор обработал сыну ссадину, приговаривая:
– Ничего, теперь все. Готово. До свадьбы заживет.
Надежда воткнула в пепельницу незажженную сигарету.
– В общем, оставляем Вику дома – сейчас пойдем в милицию. Ясно?
– Че так сразу-то? – Федор, как всегда, хотел сгладить углы. – Может, его не видел никто. Тебя заметил кто-нибудь, а?
Санька пожал плечами.
– Федя! – запричитала Надежда Александровна. – Какая разница, видели его или не видели? Ты понимаешь, у тебя сын – вор?! И пусть теперь несет ответственность за свои поступки! Ясно?
– Мам… – возразил Саня.
– Я помамкаю щас тебе. «Мам…»
– А если ему дадут реальный срок и отправят в детскую колонию? –