летописцу договоров князей Олега, Игоря и Святослава с Византией, а предшествующую хронологию летописец создал путем симметричной ретроспективной «хронологической разметки»[11]. От 912/6420 года летописец отложил вперед два промежутка по 33 и 27 лет, и такие же два промежутка отложил от этой же даты назад. Внутри этих промежутков летописец расставлял другие события, известные из византийских источников, причем даты летописи и византийских хроник не совпали.
Подобную же симметрию А.П. Толочко нашел и в летописных сообщениях за начало XI века, когда летописец описывал исторические события, уже близкие к нему. Оказалось, что даты рождений и смертей десяти представителей княжеского рода оказались симметрично расставлеными вокруг даты закладки Софийского собора в Новгороде (6553/1045 год). Через девять лет после этого события умер князь Ярослав Мудрый, что было известно точно. После него с интервалами через три года умерли еще четыре князя. За девять лет до закладки собора летопись сообщает о смерти Мстислава Владимировича, а перед этим событием с интервалом в те же три года родились три князя и умер один князь[12]. А.П. Толочко считает, что летописец знал, в каком порядке все эти князья родились и умерли, но уже не имел точных дат, кроме даты смерти Ярослава Мудрого, и потому создал искусственную хронологию.
Аргументы А.П. Толочко я считаю убедительными, тем более, что в своей работе он проиллюстрировал свои тезисы схемами, которые здесь не приводятся. Он также приводил ряд дополнительных аргументов в пользу искусственности хронологии этой части летописи. Из этого следует, что летописец, наряду с искусственной хронологией, внес в свое творение также и домыслы в биографии князей. Это обстоятельство сильнейшим образом подрывает доверие к летописи, как историческому источнику. Если Нестор придумал обстоятельства смерти князей, то возникает вполне закономерный вопрос: что он еще придумал?
Ситуация выглядит скверно. Историческая точность и достоверность начала «Повести временных лет», в которой излагаются всем известные события начала Руси, таким образом, ставится под сомнение. Мы не можем поручиться, что летописец не выдумал, скажем, призвание варягов, обстоятельства гибели Олега и Игоря, не говоря уже о датах их смерти, месть Ольги и тому подобные моменты изначальной русской истории. Именно поэтому летопись следует отложить в сторону.
По этой причине, значительная часть литературы по истории первых русских князей, в которой для анализа активно и чрезмерно активно использовалась летопись с полным доверием к ее свидетельствам, в сущности, лишена научной ценности. Там, где домыслы принимаются без проверки, ничего кроме домыслов не получится.
Разумеется, вопрос о достоверности русской летописи уже ставился. Более того, он был решен еще в первой половине XIX века, в ходе короткого спора между М.Т. Каченовским и М.П. Погодиным.
Каченовский выдвинул тезис, что все раннее русское летописание определенно недостоверно, и «баснословный период» русской истории простирается до начала XIII века,