Никита Родионович.
– Мне известно, что вы познакомились с Тряскиной, а она работает у Родэ переводчицей.
Игнат Нестерович посмотрел на сидящего тут же Игорька.
– Пойди-ка, хлопчик, к тете Жене и Вовке. Они там скучают без тебя, – попросил он мальчика.
Тот положил книжку на подоконник и направился во вторую комнату.
Игнат Нестерович прикрыл за Игорьком дверь и, откашлявшись в кулак, вновь сел против Никиты Родионовича.
– Надо использовать ваше знакомство, – продолжил он свою мысль.
– Каким образом?
– Тряскина Родэ ненавидит: он издевается над ней, всячески ее унижает. – Тризна встал и прошелся по комнате. – Вам, товарищ Ожогин, надо через Тряскину разузнать, какие дома в городе посещает Родэ, где он ночует, узнать расположение комнат в его квартире… Это просьба подполья.
Никита Родионович в знак согласия кивнул головой.
– Ну вот и договорились… Теперь я сведу вас на радиостанцию.
Игнат Нестерович позвал из второй комнаты жену и познакомил ее с Никитой Родионовичем. У Евгении Демьяновны было бледное, болезненное лицо, продолговатые глаза, губы с поднятыми уголками, мягкий овал лица.
– Мы пойдем, Женя, – коротко сказал Игнат Нестерович, – а ты с ребятами посмотри за улицей.
Видимо, уже не раз приходилось Евгении Демьяновне выполнять обязанности дозорного. Не задавая никаких вопросов, она кивнула головой, оделась и вместе с сыном – мальчиком лет пяти – и Игорьком вышла из дому.
– Мучается со мной, бедняга! – с глубокой грустью сказал Тризна, глядя вслед ушедшей жене, и начал свертывать цыгарку из махорки.
– Зачем вы курите?
– Какая разница! – Игнат Нестерович безнадежно махнул рукой.
В комнату вернулся Игорек и сообщил, что на улице никого не видно.
Игнат Нестерович повел Ожогина во двор, огороженный с одной стороны кирпичной, а с другой – деревянной стеной. В глубине двора стоял большой, позеленевший от времени и покрывшийся мохом рубленый сарай с лестницей, ведущей на сеновал.
Тризна подошел к собачьей будке. Увидев постороннего, пес зло зарычал.
– Свой, Верный, свой, – успокоил пса Игнат Нестерович и отодвинул в сторону будку.
Под ней оказалось деревянное творило, замаскированное сеном.
– Когда-то погреб был, а теперь мы его для других целей приспособили, – пояснил Игнат Нестерович и поднял творило. – Лезьте, а я подержу.
Деревянная лесенка в восемь – десять ступенек круто повела вниз. Ожогин сделал несколько шагов и остановился перед деревянной стеной. Оказалось, что это дверь, ведущая непосредственно в погреб.
Игнат Нестерович открыл ее, и Ожогин увидел освещенного двумя коптилками человека. Он сидел в углу погреба за небольшим столом и слушал радио.
– Знакомьтесь: Леонид Изволин.
Бросив взгляд на вошедших, молодой человек поправил наушники, продолжая что-то записывать на листке бумаги.
– Сейчас новости узнаем, – сказал Тризна и пододвинул