хотя вообще-то смысла в этом действии не было никакого.
Взгляд медленно переполз на заляпанные собственной кровью руки. На них были надеты две совершенно разные перчатки. Одна похожая на лётные краги, а вторая – на варежку, обшитую железом. В них оказались заправлены зауженные рукава серого, также покрытого пластинами доспеха, чем-то напоминающего обычный армейский ватник, и…
За массивной каменной входной аркой послышалось уже знакомое щёлканье, потрескивание, топот и лязг метала. Кажется, на помощь прибитому мною неведомому чуду спешила его костяная братва. Я заметался, выискивая, где бы спрятаться, но в абсолютно пустом каменном мешке, в котором я находился, укрыться мне было попросту негде.
Зато наконец-то я узнал это место. В эту комнатку, скрытую в глубине Гробницы Графа Лурка, раскинувшей свои катакомбы под некрополем Лугов Одиночества, я завёл своего персонажа перед тем, как меня вчера выбило из игры. Персонажа…
Дрожащей рукой я ощупал своё лицо. Совершенно чужие нос, рот и брови. Борода и усы… Это что же получается? Я попал в компьютерную игру? Я теперь – не Иван Соколов, а Вальдер Вебер? Паладин шестого уровня? Да быть такого не может!
Шум внезапно стих. Перехватив поудобнее рукоять оружия, стал вспоминать, как вообще правильно махать этой штукой. В мозгах творился сущий кавардак. Хотелось орать, бегать и в панике биться головой о стены.
О попаданцах в другие миры или, там, в компьютерные игры, я, конечно, читал, и чаще всего их приключения были мне интересны. Порой даже самому хотелось оказаться на месте одного из них. Но то книги – там чаще всего на героя сыплются блага, как из рога изобилия, а здесь меня ножом порезали. Вот так вот, с первой секунды!
Шаркающие шаги и костяной перестук начали удаляться. Я с шипением выпустил воздух из лёгких. Даже не заметил, когда задержал дыхание.
Выждав с десяток минут, медленно подошёл к выходу из комнаты и аккуратно выглянул в коридор. Подспудно приготовившись, что кто-нибудь обязательно выпрыгнет на меня из-за арки или дико заорёт, в лучших традициях интернет-пугалок.
Тишь да гладь. Скелеты убрались по своим мертвячьим делам и не поджидали меня за углом. Тот капающий звук, что я услышал, едва очнулся, издавала совсем не вода, а какая-то фосфоресцирующая субстанция, вытекающая из дыры в потолке и собирающаяся в широкий жёлоб в центре прохода. Оставалось только надеяться, что эта жидкость – не биологическое оружие, превращающее московских художников в ходячие скелеты, и я ещё не успел заразился чем-нибудь эдаким.
Зло сплюнув, окованным медной пластиной носком сапога в сердцах пнул попавшийся на глаза камень. Ноги и руки мелко дрожали – то ли от страха, то ли от перевозбуждения. Булыжник, описав дугу, улетел в темноту, застучал по плитам древнего склепа и с тихим бульканьем нырнул в бледно-зелёную, светящуюся жижу. А я, с удивлением и даже какой-то ненавистью, рассматривал оставшуюся на металле чашки, прикрывавшей мыс сапога, небольшую едва заметную царапинку.
Разлетевшееся по коридорам эхо заставило