Ты вообще, что ли, берега попутал?
– Да нет вроде, – спокойно ответил я. – Там, где ты стоишь, берег острова, на котором живут аборигены, поклоняющиеся пролетающим мимо самолётам и общающиеся сплошным мычанием. Всё правильно? Не попутал или как?
Укропов ненадолго замолк, пытаясь переварить услышанное, но в итоге решил не загружать свою голову лишними мыслями и проигнорировал мой выпад:
– Тебе кто разрешил Ольку трогать, а, тля?
– Ну точно не ты, – усмехнулся я. – Она сама и разрешила, полагаю. А в чём дело? А, понял – тебе-то до сих пор не разрешает! Бедненький куколд!
Вот этот выпад, более простой и понятный, чем пассаж про аборигенов, наконец-то дошел до Укропова. И не просто дошел, а, судя по тому, как он сразу покраснел, практически превратившись в помидор, я попал в точку. Ничего удивительного, в общем-то.
– Ты точно берега попутал… – пролепетал Укропов, у которого чуть ли пар из ушей не валил. – Как только выйдешь из больницы, я тебя…
– Что именно «ты меня»? – заинтересовался я. – Угостишь мороженым?
– Угостим, только не мороженым, – усмехнулся Ватрушкин. – Будет невкусно, но хватит на всю жизнь, уж поверь.
– О, правда? А почему только когда я выйду из больницы? – я зевнул. – Вас тут двое, я один, да еще и лежу на кровати. Так в чем проблема? Давайте, ребята, сказали А, так сделайте и Б.
– Ну да, ищи дураков, – пробормотал Укропов. – А нас потом по камерам узнают и в полицию потащат за то, что на инвалида напали? Нет уж, мы подождем, пока ты отсюда выйдешь, и тогда…
Он сжал кулак, заставляя пальцы хрустеть. Он думал, что это выглядит угрожающе, а на самом деле выглядело глупо. И смешно. Но больше – глупо.
– И тогда что? Сделаете меня настоящим инвалидом? – вздохнул я. – Да уж, ну и злодеи пошли. Заходят как-то раз в палату к больному два крутых парня, а в итоге по степени крутости оказываются на уровне ватрушки и укропа.
– Слышь ты… Скорострельцов… – неумело попытался подколоть меня Укропов.
– Серьезно? – искренне удивился я, не давая ему договорить. – Это правда единственное, на что хватило твоих умственных способностей? Вот это неумелое коверкание фамилии – это все, на что ты способен? Черт, ну ты бы хоть у мамки своей взял пару уроков, думаю, даже она смогла бы придумать более оскорбительную шутку!
– У меня хотя бы есть мамка, – оскалился Укропов. – А твоя вот сдохла!
Я на несколько секунд замер, пытаясь понять, это он от глупости сказал или, наоборот, впервые в жизни выдал что-то обдуманное. Хотя какая разница. Он уже это сказал. А за свои слова надо отвечать.
Пусть я давно смирился с тем, что мама мертва. Пусть я уже привык жить без нее. Но это не значит, что я позволю кому-то говорить о ней в таком тоне. Тем более, если я к этому «кому-то» изначально не испытываю ни капли симпатии. Тем более, если этот «кто-то» и сам давным-давно напрашивается на добрую порцию звездюлей.
Я откинул простыню, которой был накрыт, и спустил ноги с кровати, прямо в