топора на длинном древке висели в ножнах ещё и мечи полукруглой формы.
– О, стражи золотовеликого Альмандхакура! – звонко начала Лета, когда до ворот оставалась пара десятков шагов. – Мы пришли с миром, чтобы пополнить запасы и переждать зной!
Стражи не шелохнулись, зато в боковой нише ворот за ними с лёгким хлопком открылось деревянное окошко:
– В золотовеликий велено пропускать только торговцев с караваном! Всякой пустынной падали тут ошиваться нечего! – прогудел гнусавый, будто простуженный голос.
– О, стражи великого города! – даже не поменявшись в лице, продолжила Лета. – Мы не бредущие пустынники. Мы пришли из оазиса в Белой пустыне, чтобы пополнить запасы. У нас есть чем заплатить, и мы не останемся в золотовеликом дольше одной ночи! Мой брат…
– Что мне за дело до белой пустыни и твоего брата?! – грубо прервал её скрытый за окошком человек. – Кхата тебя забери! Если ты не уйдёшь, я прикажу страже поднять вас на ножи.
Аня почувствовала, как по коже побежали мурашки. Захотелось увести те-ранги подальше от негостеприимного поселения. Говоривший не шутил, а у стражи действительно было в достатке оружия. Но, в отличие от попутчицы, Лета оказалась готова к такому повороту. Она выудила из седельной сумки коричневатую, отливающую перламутром пластинку:
– Позволено ли будет скромным путницам внести посильный вклад в величие Альмандхакура? Всего лишь за позволение провести этот день в городе и пополнить запасы на рынке.
С минуту за окошком царило молчание. Суровые бедуины у ворот искоса поглядывали на двух наглых просительниц. Наконец старший страж, как его про себя окрестила Аня, вновь заговорил, но теперь его тон изменился:
– Всем страждущим попасть в прекрасный Альмандхакур, – протянул уже вполне миролюбиво гнусавый голос, – предписано уплатить по пять фелизонов за человека или единицу товара, сдать оружие и лишь после этого проходить.
– О, чтимый сборщик пошлин, – нараспев ответила Лета, – грузов мы с собой не везём, как ни прискорбно то, что не можем мы обогатить великий Альмандхакур! А из оружия у нас лишь моя Моату.
Похоже, Лета заучила все эти подобострастные фразы наизусть. Аня кинула насторожённый взгляд на её пояс, но те-ранги предусмотрительно спрятала свои кривые кинжалы подальше. Кроме обещанной пластинки в окошко перекочевал и увесистый мешочек, в котором звякали довольно крупные железяки.
– Это у вас деньги такие большие? – не удержавшись, спросила Аня.
Лета удивлённо улыбнулась:
– Это обмен. Железо у нас редкость – в горах его добывают подземники, но с нами они только воюют. Поэтому всё, что содержит железо, ценно. Но если бы ценилось только железо, я была бы самой нищей те-ранги в трёх пустынях. – Лета хитро подмигнула и зашагала к воротам.
– Можем идти? – неуверенно уточнила Аня.
Те-ранги пожала плечами:
– Нам не сказали, что нельзя, – значит, можно.
И они двинулись вглубь «золотовеликого» Альмандхакура.
Несмотря