с вплетенными в нее откровениями. Южный и Центральный округа откликнулись первыми, сочтя, что если прислать подмогу, то Дакра можно будет сокрушить прежде, чем он сровняет запад с землей.
Бога недооценили. Недооценили численность верующих, которые предпочтут сражаться на стороне Дакра.
Так началась война. Она разворачивалась стремительно и безжалостно. Пока Оут дремал, запад пылал в огне. И тем не менее, несмотря на бесчисленные темные километры, разделяющие восток и запад, Форест был одним из первых добровольцев.
Где он сейчас, в этот самый момент? Спит в пещере, кутаясь в шинель, лежит раненый в госпитале или закован в кандалы во вражеском лагере? А его сестра тем временем сидит в безопасности за письменным столом, печатая объявления, некрологи и статьи.
Жив ли он еще?
Через час Зеб вызвал Айрис в свой кабинет.
– Я дам тебе три дня, Уинноу, – сказал он, сцепив пальцы домиком на столе. – Три дня, чтобы написать эссе. Тема – на твое усмотрение. Если у тебя выйдет лучше, чем у Китта, я опубликую эссе и всерьез задумаюсь над тем, чтобы взять тебя колумнистом.
Айрис не могла поверить. Задание на свободную тему. Он так редко давал подобные! Но потом вспомнила, что Зеб недавно говорил, и чуть не выпалила то, что было у нее на уме.
«Я напишу об этих слабовольных индивидуумах».
– Уинноу?
Айрис поймала себя на том, что хмурится, стиснув зубы.
– Да, спасибо, сэр.
Выдавив улыбку, она вернулась за свой стол.
Нельзя было упустить повышение. А это означает, что нельзя злить Зеба темой эссе. Нужно написать что-то такое, что он захочет опубликовать.
Свободная тема внезапно показалась слишком узкой.
– Вот ты где.
Голос Романа застиг ее на выходе из вестибюля. Уже сгущались сумерки.
Айрис вздрогнула, когда он, подстроившись под ее шаг, пошел рядом.
– Чего тебе, Китт? – вздохнула она.
– Тебе больно?
– Прошу прощения?
– Ты весь день хромаешь.
Она подавила желание опустить взгляд на ноги в этих ужасных маминых ботильонах с острыми носами.
– Нет, я в порядке. Чего тебе?
– Хочу поговорить про Отри. Он дал тебе задание на свободную тему, да? – спросил Роман, прокладывая для них обоих путь сквозь толпу на тротуаре.
Если по-честному, то он должен знать.
– Да. И это не какая-то особая уступка.
– О, неужели?
Девушка остановилась, вызвав шквал проклятий от прохожих, вынужденных теперь обходить их с Романом.
– И что же это должно означать? – резко спросила она.
– Именно то, что я сказал.
Начали загораться уличные фонари, озаряя его лицо янтарным светом. Айрис злило то, что он такой красивый. И злило то, как смягчается ее сердце, когда Китт смотрит на нее.
– Отри дает тебе особую уступку, чтобы повысить тебя, а не меня.
Вся мягкость исчезла, оставив ссадины.
– Что? –