взгляд, шевалье высказался так:
– Кошмар развивался по всем правилам. Цепочка инкогеренций, связанных между собой наивными ассоциациями, вереница беспорядочных сцен, порожденных концептом рояля… типичный, образцовый кошмар.
– Да, но… ощутимый, явный!
– Экстериоризация[27] мысли! Идеопластия! Для меня в этом нет ничего удивительного. Да и никто, вероятно, не объяснил бы это как-то иначе. Эта часть Стефена, материализовавшаяся благодаря отображению вне его самого, вполне может считаться фрагментарным явлением астрального тела, этого призрака живых…
Но такие объяснения, туманные, как и сам оккультизм, ни в коей мере не удовлетворяли Розину. Она прекрасно знала: чем более сверхъестественным мсье де Крошану кажется решение, тем более правдоподобным оно ему представляется. И все же одно слово ее поразило – «призрак». Подумав о Спектрофелесе, она несколько отклонилась от темы разговора:
– Вот вы верите в призраков живых людей… А верите ли вы в призраков людей умерших? Я одного такого как-то видела, причем дважды.
– Вы? Вы видели призрака умершего человека?.. Ха, это крайне интересно! Не каждому, кто этого хочет, удается увидеть призраков… Правда, у вас, Розина, такие изумительные глаза… такие большие, чистые, волнующие… Да не краснейте вы так!.. Лучше скажите: вы вполне уверены, что видение этой ночи – это видение Стефена, а не видение Розины?.. Ибо в этом последнем случае возможны две гипотезы: или же вы обладаете способностью видеть сны Стефена и как раз таки видели один из них, или же Стефену это не снилось, и тогда… Да и вообще, ведь ваш муж заявил, что не помнит этого сна. Почему вы сомневаетесь в его искренности?
Розина ответила не сразу, но, собрав воедино собственные воспоминания, категорично сказала:
– Нет, мне это не приснилось. Я вообще тогда не спала.
– Но призрака умершего человека вы ведь видели во сне?
При этих словах, немало ее возмутивших, Розина рассердилась и, обидевшись, замкнулась в себе. Она не сомневалась в своих ощущениях. Она чувствовала себя вполне уравновешенной и здравомыслящей. Ее ум был столь же крепок, как и ее тело. Она не могла спутать явления внешнего мира со своими фантазмами, порожденными горячечным бредом, что в резких выражениях и дала понять художнику-спириту.
Тот, чтобы вернуть ее расположение, отпустил в ответ пару шуток, но Розина с яростным упорством стояла на своем. И нужно сказать, что события вскоре подтвердили ее правоту.
Глава 7
Нож и рояль
Спеша сбежать из дома кошмаров, Розина решила уже на следующий день перевезти мужа в их квартиру на улице Гинемера.
После того как мсье де Крошан пообещал ей до вечера побыть со Стефеном, она тут же отправилась в Париж, чтобы подготовить там все к их возвращению.
Она хотела, чтобы эта «мизансцена» была милой и знакомой. Нужно было, чтобы home встретил Стефена праздничным убранством, словно он и не пустовал.
С помощью слуг Розина принялась усердно украшать жилище розами и гвоздиками, мимозами и прозрачными шарами со снежинками, поднимающимися при встряхивании.
Такой