Последствия бессонной ночи, во время которой я так ничего и не сотворила, по-прежнему разбросаны по кровати. Пижама свисает со стула рядом со столом. В корзине для белья полно выстиранных вещей, ждущих, чтобы их сложили.
– Ой, – восклицаю я, спеша убрать с кровати бумагу и уголь. Собираю все в ящик с принадлежностями для рисования и заталкиваю его под кровать. – Прости за беспорядок.
– Ничего, – ободряет меня Стивен. – По крайней мере, тут не пахнет.
Я сажусь на кровать и хлопаю по смятому одеялу рядом со мной.
Гость усаживается рядом со мной, но недостаточно близко, чтобы я могла к нему прикоснуться. В моей груди словно стучит огромный молот. Мне хочется пробежать пальцами по предплечью Стивена, от локтя до запястья, а потом сжать его руку в своей руке. Но прежде я должна кое-что сделать. Я должна преодолеть свой собственный страх.
– Терпеть не могу такие моменты, – признаюсь я. – Но вчера, когда я говорила, что здесь что-то есть, я говорила серьезно.
– Я в этом не сомневаюсь.
Его пальцы легко ложатся на мои.
Я переворачиваю руку, и наши пальцы сплетаются.
– Но есть кое-какой багаж, с которым мне пред стоит разобраться.
– Еще какие-то вещи? – спрашивает он, задумчиво улыбаясь.
– Другого рода.
Я откидываюсь назад, опираясь на локти, и мне жаль, когда рука моя выскальзывает из его руки, но мне нужно сконцентрироваться, если я собираюсь осуществить задуманное. Когда Стивен дотрагивается до меня, трудно думать о чем-то другом.
Он наклоняется вперед и кладет руки на колени. Его голос звучит жестче.
– У тебя там, в Миннесоте, остался парень?
Я нервно смеюсь от испуга – особенно если учесть, что я как раз думала о Робби.
– Бывший парень – причем парень так себе, на троечку. Уверял, что его призвание – заново собирать мотоциклы, – говорю я. – Но я никогда не видела его рядом с мотоциклом и более чем уверена, что, положи я перед ним трубный ключ, торцовый ключ и молоток, он не смог бы отличить один от другого. Ну, разве что молоток.
Когда он смеется, я испытываю облегчение.
– И никакой связующей нити между вами нет? – уточняет он.
– Я перерезала ее в апреле, – отвечаю я.
– Так о каком багаже речь? – спрашивает он.
Я снова испытываю неловкость, начиная сожалеть, что вообще завела этот разговор.
– Ты спросил, почему мы уехали.
– То есть багаж тяжелый? – предполагает он.
Я плотно сжимаю губы, медленно выпуская воздух сквозь ноздри.
– Да.
– Тогда ты должна рассказать мне. Это будет еще одним свидетельством прогресса.
Он произносит это так спокойно, что я почти сворачиваюсь в клубок, испытывая желание положить голову ему на колени. Вместо этого я сжимаю пальцы, спрятав их в одеяле.
– Мы переехали из-за Лори.
Стивен не отвечает, а только наклоняется ближе, слушая.
– Мой брат не такой,