Шестое чувство. Николай Гумилев

душу обрету иную,

      Все, что дразнило, уловя.

      Благословлю я золотую

      Дорогу к солнцу от червя.

      И тот, кто шел со мною рядом

      В громах и кроткой тишине,

      Кто был жесток к моим усладам

      И ясно милостив к вине,

      Учил молчать, учил бороться,

      Всей древней мудрости земли, —

      Положит посох, обернется

      И скажет просто: «Мы пришли».

      Современность

      Я закрыл Илиаду и сел у окна,

      На губах трепетало последнее слово,

      Что-то ярко светило – фонарь иль луна,

      И медлительно двигалась тень часового.

      Я так часто бросал испытующий взор

      И так много встречал отвечающих взоров

      Одиссеев во мгле пароходных контор,

      Агамемнонов между трактирных маркеров.

      Так в далекой Сибири, где плачет пурга,

      Застывают в серебряных льдах мастодонты,

      Их глухая тоска там колышет снега,

      Красной кровью – ведь их – зажжены

      горизонты.

      Я печален от книги, томлюсь от луны,

      Может быть, мне совсем и не надо героя,

      Вот идут по аллее, так странно нежны,

      Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.

      Сонет

      Я, верно, болен: на5 сердце туман,

      Мне скучно все, и люди, и рассказы,

      Мне снятся королевские алмазы

      И весь в крови широкий ятаган.

      Мне чудится (и это не обман),

      Мой предок был татарин косоглазый,

      Свирепый гунн… я веяньем заразы,

      Через века дошедшей, обуян.

      Молчу, томлюсь, и отступают стены —

      Вот океан весь в клочьях белой пены,

      Закатным солнцем залитый гранит,

      И город с голубыми куполами,

      С цветущими, жасминными садами.

      Мы дрались там… Ах, да! Я был убит.

      Она

      Я знаю женщину: молчанье,