есть, об особенностях его характера вы знаете?
– Как и вы, не так ли? В противном случае сейчас бы не сидели передо мной, а задавали эти вопросы ему.
– Пятнадцать лет назад он посадил вместо себя другого человека, растворившись за границей. И сейчас неожиданно приехал, – лысый неприкрыто нервничает, дёргая ногой. – Поговаривают ради старшей дочери, которая вляпалась в неприятности.
– Вам лучше знать. – Односложные ответы, не имеющие смысла, раздражают посетителей, но в моём случае отстранённость – показатель безразличия к описываемым событиям. – С детьми Островского я не знаком.
– Герман Аркадьевич, – цокает интеллигент, – у нас другие сведения. После ранения именно дочь Парето привезла к вам Ярова.
– У вас имеется свидетель, готовый это подтвердить? Или же фото, а возможно видео, доказывающие факт оказания помощи Григорию? – Троица обменивается взглядами, свидетельствующими о бессилье и бессмысленности разговора, на который, вероятно, возлагались большие надежды. – В таком случае всё сказанное – исключительно ваши предположения.
– Что ж, конструктивной беседы не получилось, – лысый поднимается, показывая напарникам последовать его примеру. – Мы надеялись, что вы будете более откровенны. – Двое покидают кабинет, предоставляя шанс третьему получить хоть какие-то сведения. – Мы всё-таки заглянем к вам домой. Вы не против?
– Как сказал ранее, в любое время. Только, пожалуйста, с постановлением на обыск. – Переключаю внимание на документы, перекладывая листы и чувствуя прожигающий мою макушку взгляд.
– Вы усугубляете своё положение.
– Чем же? Желанием законности?
– Когда ваш отец спасал жизни тем, кто этого не заслуживал, о законности не думал.
– Верно, – поднимаю голову, чтобы попасть под изучающий взгляд лысого. – Но к нему с обыском никогда не приходили.
– У него был иммунитет.
– Впервые слышу, – удивлённый вид, который, по-моему мнению, должен дать понять мужчине, что отец меня в нюансы не посвящал.
– Выставленное им условие. Что означало: он оказывает помощь всем, кто в ней нуждается, не спрашивая имён, не выясняя принадлежность к той или иной группе, не получая личную информацию. Свой иммунитет вы потеряли, как только Островский объявил о вашем выходе из дела.
– О своём решении не жалею.
– Возможно, в скором времени это изменится.
Провожаю взглядом внушительную фигуру, а после того, как остаюсь один, падаю на стол, обхватив голову руками. Предостережение Константина Сергеевича оказалось кстати, как и контакт адвоката, номер которого я тут же набираю, кратко обрисовав проблемный момент. Борис Робертович, – по голосу молодой мужчина, – монотонно поясняет, что ситуация пустяковая, но требующая вмешательства, если события начнут развиваться по негативному сценарию.
– Как только к вам домой заявятся посетившие вас лица, наберите мой номер. В любое время.
– Я живу за городом.
– Я в курсе, Герман