насажен белый листок бумаги.
– Вот гадость! – брезгливо поморщилась Алька и содрала бумажку. – Где тут урна?
– Перед тобой, – показала Света.
Алька скомкала листок и с размаху бросила, целясь в круглое отверстие для мусора. Но порыв ветра подхватил комок, и вместо урны тот полетел на колени к Свете.
– Спасибо, – засмеялась Света и развернула бумажку. – Ты смотри! Это записка! Представляешь, тебе кто-то её прислал, а ты выкидываешь? И даже не прочитала.
Алька недоверчиво прищурилась.
– Ага, прислал! И на каблук насадил!
– На каблук – это ты сама. А он просто положил к двери каюты, например.
Алька наморщила лоб.
– Слушай, а ведь может быть! – согласилась она, подумав. – Только не к двери, а под дверь подсунул. Снаружи-то пол гладкий, а внутри коврик такой, мягонький. Как раз – наступила на листок и… Погоди, а что в записке?
Света округлила глаза:
– Там такое!
– Какое?
– Даже и читать тебе боюсь!
– Издеваешься? – прищурилась Алька.
– Да нет.
Света внезапно помрачнела. Она подумала, что та история, о которой ей не хотелось сегодня вспоминать, началась с такой же глупой шутки. Вдруг у неё просто нет чутья, и она хронически не понимает, когда можно смеяться, а когда из-за шутки может случиться такое, что потом превратится в твой персональный кошмар.
– Там написано: «Приходи в полночь на Солнечную палубу, или никогда меня не увидишь», – прочитала Света.
– Приходи сегодня в полночь на сеновал, – будто про себя пробормотала Алька.
– Что?
– Ну помнишь, в «Формуле любви»?
– А, да, – кивнула Света.
Алька отобрала записку и перечитала сама. В её глазах сверкнуло что-то незнакомое Свете. От этого незнакомого лицо Альки стало чужим и надменным. Как будто рядом со Светой вместо двоюродной сестры, с которой они жили бок о бок сто лет, появилась абсолютно взрослая самоуверенная девица. Или даже не девица, а кукла-манекен с застывшим презрением в ледяных глазах.
– Наверное, кто-то пошутил, – пробормотала Света и старательно улыбнулась.
Словно от этой улыбки зависело – поверит Алька в то, что записка – чья-то дурацкая шутка и через минуту забудет о ней, или нет. И если поверит, то превратится в прежнюю Альку – пусть иногда и говорившую Свете обидные вещи, но всё-таки – привычную и родную. А если нет – навсегда останется фарфоровой куклой с усмешкой Снежной королевы.
Алька странно посмотрела на Свету, но почти сразу расстроенно скривила губы и кивнула:
– Скорее всего. Да и ладно. Больно мне это нужно!
И стала обычной Алькой.
– Значит, не пойдёшь? – обрадовалась Света.
Ей почему-то до озноба в кончиках пальцев хотелось, чтобы Алька не ходила.
– Посмотрим, – загадочно усмехнулась Алька. – Я ещё не решила.
Слишком загадочно, чтобы забыть о глупой записке. И Света подумала, что на Солнечную палубу в полночь Алька пойдёт. Причём не одна, а вместе со Светой. Потому что одной, хоть она, конечно,