птица
Ни о чем, ни о ком, в никуда…
21 апреля 1992 г.
Голубь
Голубь прогулялся под кроватью
И ушел в открытое окно.
Ахнула сестричка, а в палате
Стало разом тихо и темно.
Про себя молились: «Слава Богу,
Не ко мне, а значит, не за мной».
(Но кому показывал дорогу —
В небеса! – тот голубь озорной?)
Обожгла старинная примета.
Пробежал морозец по спине.
Мимо проплывало бабье лето:
Синее – на золотом коне.
…Ты явился в мир больной – влюбленный!
Отменил железный «мертвый час».
И смеялись мы освобождено;
От тебя не отрывая глаз.
Но когда последний день сорвался
В Господом означенный черед,
Голос твой…
Он на Земле остался —
Голубем блаженным.
И живет…
28 марта 2023 г.
«Морозец. Ковры выбивают…»
Морозец. Ковры выбивают…
В природе исход ноября.
Я черную кошку встречаю
Которое утро подряд.
И нынче она озарила
Полночной улыбкой своей…
Опять Серафим Шестокрылый
Стоит у закрытых дверей:
– Вольно тебе, житель небесный,
Спускаться на нижний этаж,
Где буйствуют дикие песни
И шепот не слышится ваш. —
Стоит он и слез не скрывает:
Так род человеческий жаль…
Морозец. Ковры выбивают.
Туманится серая даль.
1994 г.
Голос
«Мир дому твоему… покой душе…» —
Звучит во тьме казенного жилища.
Чей голос на земле приюта ищет?
Невесело на нижнем этаже.
Сосед-татарин бьет ногою в дверь
И спьяну в полночь требует раздела.
Любимый променял меня на тело
Девическое, но твердит: «Не верь!»
И я не верю – с веком в унисон.
И отвыкаю от привычки детской
Молиться на ночь за грядущий сон,
За всех не знающих, куда им деться.
Я забываю повторять слова,
В которых так нуждается природа.
И вот уже хмелеет голова,
И дразнит невесомостью свобода.
И кажутся ничтожными долги,
А то и вовсе не видны в тумане.
И я прошу любимого: «Солги!» —
И все надеюсь – утро не настанет…
«Мир дому твоему… покой душе…»
2003 г.
«Звезда явилась и угасла…»
Звезда явилась и угасла…
Я чай пила в родном селе,
И капля пролитого масла
Дрожала тонко на столе.
В той капле, словно Божья милость,
Переливалась тишина.
И жизнь моя не торопилась,
Застыв на лавке у окна.
Неизъяснимая отрада
Нахлынула со всех сторон.
Сияла робкая лампада,
Туманились глаза икон.
Я ни о чем их не просила,
Лишь