чем к вечеру. И…
И… Дверь в приемную открывается прямо перед моим носом. Распахивается так резко, что меня обдает потоком сквозняка от пролетевшей возле моего носа воротины. Кто посмел?
– Мне сказали прямо сюда идти. А ну пусти, – что-то мелкое, похожее на боевого ежа, болтается в руке моего охранника, шипящее и ужасно знакомое. Черт, мне сейчас только цирка не хватало. Его в моей жизни и так выше крыши. Хотя… – пусти, сказала. Эй скажи своему дружку, чтобы меня отпустил.
Это она кому? Мне что ли? Эта сопливая дура как вообще дошла до сюда? Этаж напичкан охраной. Уволить что ли всех к чертовой бабушке? И больше никого не набирать. Мне порой кажется, что я не живу. Никогда не бываю один.
– Ты же у этих держиморд главный? Ой, привет, свитер отстирался. Класс. А то я переживала жутко. И высох так быстро? Слушай, это ты что? Ты дракона охраняешь зломонстрого?
– Отпусти ее, – приказываю я бодигарду. Черт, ни одного имени людей меня охраняющих я не помню. Надо же. Только сейчас я понял, что работаю с кучей безымянных людей. Смотрю, как девка, обретя под ногами твердь отряхивается, как воробей, потрепанный котом. Волосики свои жидкие приглаживает. А руки у нее красивые, ухоженные И ногти розовые совсем не дешевые. И туфли… Туфли, я такие видел. Эти туфли…
– Нравятся, да? Я у Ашотика на рынке купила, подделка, но клевая. Могу дать адрес, – на меня смотрят огромные, увеличенные линзами очков глаза. Беззащитные и уставшие, зеленые-зеленые, в крапинку. – Слушай. Правда, извини. День у меня сегодня такой. Я ехала сюда полдня, на электричке, потом на метро. А тут… Но мне правда, чертовски нужна эта работа. Просто я ужасная растяпа. И неудачница. И…
– Нет, этот переводчик тоже отказался, – подает голос со своего места Ирина. Ей ситуация вообще не кажется странной. Выдергивает меня из тупого идиотизма, в котором я, кажется увязаю. – Больше восточников нет. Переводчиков с арабского по пальцам в городе…
– С арабского? Я могу, – девка неуклюжая снова кажется мне знакомой. Эти губы, намазанные смешным розовым блеском я видел где-то. Но скобка на зубах дурацкая сбивает меня с мысли. Скобка, боже, я наверное с ума схожу. – Чего? Я лингвист. Знаю пять языков. Арабский был моей специализацией. Еще португальский знаю, болгарский, армянский, греческий. Ну английский конечно. Чего? – хлопает глазками сопливое чудовище. Носом шмыгает, роется в сумочке, наверное в поисках своего чудовищного платочка. Я определенно звезданулся.
– Ира, переодень эту мадмам, – хриплю, не сводя глаз с взъерошенной бабы, незнакомой, словно свалившейся мне на голову с неба.
– Мадемуазель, – вредно бухтит очкастая. Вот сейчас надо дать ей пинка под зад, затянутый в дешевые пионерские трусы в горох. Вот прямо самое время. – Слушай, ты что тут распоряжаешься, вообще? Я так-то шла…
– Иван Ильич. Это опять время. Доставка одежды займет…
– Плевать как ты это сделаешь. Арабам отнеси пожрать и выпить. Час не принципиален.