сжалась под слуховым оконцем, крепко прижимая к груди бинокль. Удары пошли один за другим. Сорокадвухлинейные и шестидюймовые частили вперемешку. Шрам на животе заныл, к горлу подкатила тошнота, руки мелко задрожали. В какой-то момент она со стыдом поняла, что все еще вжимается в стену, хотя уже минуту нет разрывов. Высунулась в окно, прижала к глазам бинокль и закричала, едва слыша сама себя:
– Ориентир четыре, правее ноль-пятнадцать, дальше двести шагов, три роты пехоты противника в боевых порядках!
И повернувшись к посыльному, зло добавила:
– Ну, чего сидишь! Бегом к командиру!
Убедившись, что посыльный задачу уяснил, Аглая вернулась к наблюдению. Командир белого батальона развернул цепи на фронте сажен в двести, с густыми поддержками, построив свои силы почти что в два эшелона, и наступал вдоль дороги между селом и станцией. До врага с ее места было версты две. Аглая в восьмикратный бинокль еще успела удивиться их необычному облику. На бойцах были серо-голубые шинели цвета «блё-оризон» и овальные каски. «Союзники» щедро делились излишками закончившейся мировой войны, в то время как запасы рухнувшей империи подошли к концу. Видимо, шить солдатскую форму по русскому образцу у Нового порядка сил не было.
На чердак пришел Белоусов, устроился рядом у слухового оконца, поднял свой бинокль. Сюда со второго этажа вела простая лестница из двух жердей с поперечинами. Однорукому Князеву по такой подняться – целая история.
– Осторожно, мы против солнца, – напомнила Аглая об опасности выдать себя бликом на линзах.
Белоусов, кивнув, отпрянул вглубь помещения и сказал, глядя в бинокль:
– Ума не приложу, что им там наплели? Будто нас тут всех убило и можно просто прийти в село? «Артиллерия сокрушает, пехота занимает»? Очень легкомысленно идут.
– Нам как вообще, сильно досталось?
– С полсотни орудий било, дивизионный артполк и не меньше четырех батарей тяжелых. Но коротко, расчет на шок. В селе, по-моему, целого строения не осталось, а по станции, смотрите-ка, ни одного снаряда не попало. – Белоусов перехватил взгляд Аглаи на свой испачканный кровью рукав шинели и пояснил: – На первом этаже трехдюймовый в подоконник угодил, все посыльные переранены. Слава Богу, без убитых обошлось.
– Я и не заметила. А Князев?
– Поехал туда, – начштаба указал глазами в сторону наступающих.
Над передним краем обороняющихся взлетела зеленая звездочка на дымном хвосте. Повстанцы разом открыли беглый огонь из винтовок и пулеметов. Наступающие цепи замедлились, остановились, кое-где попятились, где-то залегли. Буквально через минуту избиения поредевшие передние ряды белых побежали назад. Поддержки развернулись в цепи, попытались прикрыть огнем отступающих. Десяток пулеметов красных перенес огонь на них, и винтовочная трескотня разом умолкла.
От переднего края обороны с единым криком тысячи с лишним глоток поднялась контратака. Князев не собирался так просто отпускать